– Что случилось? – удивленно спросил Атр.
– Усшуа умма иммуни? – спросил Коэна с явной враждебностью.
Атр испуганно заморгал. Что это за язык? Вдруг осознав, что ему грозит опасность, он повернул руки ладонями вверх, показывая, что он безоружен.
– Это же я, Атр. Ты меня не узнаешь?
– Усшуа иллила умава? – переспросил перепуганный островитянин, помахивая дубинкой.
Атр потряс головой, словно желая прояснить мысли. Что здесь произошло? Почему все так изменилось? Невольно он бросился к пещере и вдруг застыл, вспомнив, что там может не оказаться Книги Уз. С тревогой Атр сунул руку в карман и с облегчением вздохнул. Его собственная Книга Уз была на месте.
Коэна по-прежнему наблюдал за ним, настороженно прищурившись. Но, разумеется, это был не Коэна или, во всяком случае, не тот Коэна, которого когда-то знал Атр, и отец никогда не бывал здесь и не брал этого островитянина в слуги. «Да, – мысленно подтвердил Атр, – и меня здесь не было». Ибо он оказался отнюдь не в Тридцать Седьмой Эпохе – по крайней мере, не в той Эпохе, которую создал его отец и в которой жил сам Атр: его окружал совершенно иной мир, хотя и до боли знакомый.
У Атра закружилась голова, словно почва вдруг начала уходить из-под ног. «Я оказался в иной вселенной, в другой Эпохе, которую некогда не успел домыслить мой отец…»
«Нет, – тут же поправил он себя, – неверно: отец не создавал этот мир – он давно существовал здесь в ожидании, пока мы не установим с ним связь».
В этом мире Атр знал все вокруг, но был чужаком. Да, Атр понял, что случилось. Исправления отца в Книге вернули мир к стволу Великого древа возможностей и вместе с тем изменили все ветки до единой.
Атр окинул Эпоху последним долгим взглядом, а затем, понимая, что здесь он никому не нужен, вернулся в пещеру.
В отсутствие Атра Ген развел огонь в очаге и сел в кресло. В таком положении Атр и застал его – Ген сидел обмякнув, бросив трубку на пол рядом с собой, нелепо приоткрыв рот.
Ген не спал, а если это и был сон, то непрочный, очень чуткий: его веки подергивались, время от времени он бормотал и издавал стоны.
Глядя на отца, Атр испытывал такое чувство, словно его предали. Ген обещал, что поможет жителям Эпохи, но не сделал этого. Другой мир, настоящая Тридцать Седьмая Эпоха, был уничтожен – по крайней мере, исчезла связь с ним. И это случилось по вине Гена, поскольку он не понимал, что делает. Атр встал перед отцом, наполняясь презрением к нему.
– Проснись! – крикнул он, встряхнув Гена за плечо. – Нам надо поговорить!
Он уже подумал, что не сможет разбудить Гена, но вскоре тот пошевелился и отбросил его руку.
– Оставь меня в покое! – проворчал он. – Убирайся… уходи к себе, Атр, дай мне побыть одному!
– Нет! – с вызовом вскричал Атр. – Я не уйду до тех пор, пока все не будет решено.
Ген приоткрыл левый глаз, и кривая усмешка приподняла угол его губ.
– Решено?
– Нам надо поговорить, – повторил Атр, решив не отступать От цели, не позволять отцу уклониться от разговора.
– Поговорить? – В голосе Гена явственно прозвучала насмешка. – О чем мне с тобой говорить?
– Об Искусстве. О том, что это такое. Ген пренебрежительно взглянул на него, выпрямился и потянулся за трубкой.
– Иди проспись, мальчик, и перестань болтать чепуху. Что ты можешь знать об Искусстве?
– Я знаю достаточно, чтобы понять: ты ошибаешься, отец. Твои Эпохи непрочны потому, что ты не понимаешь, что творишь!
Атр мог только догадываться, почему большинство миров Гена непрочны, но, видимо, его слова попали в самую точку, ибо Ген выпрямился, и его без того бледное лицо вдруг стало мертвенно-белым.
– Ложь! – прошипел Ген. – Ты еще мальчишка, что ты можешь знать обо всем этом?
– Мне известно, что Целое недоступно твоему пониманию.
Ген рассмеялся.
– И ты уверен, что знаешь все ответы? Атр подошел ближе, решив выдержать бой до конца.
– Не все, только некоторые. Но не те, какие хотел бы услышать ты. Ты готов продолжать работу по-старому, ковылять вслепую по Эпохам, бездумно списывать фразы, словно таким способом можно хоть что-то изменить.
Во время этой страстной речи ладони Гена медленно сжимались на подлокотниках кресла. Дослушав сына, он вскочил в порыве гнева. Атр попятился, а Ген закричал ему в лицо, в бешенстве брызгая слюной:
– Как ты посмел сомневаться в моей правоте? Сомневаться во мне – твоем отце, который научил тебя всему! Который вывел тебя из забытой богами трещины! Как ты осмелился даже помыслить, что тебе известны ответы?
Он с силой толкнул Атра в грудь.
– Сколько лет ты, мальчишка, учился, – три года? Или три с половиной? А ты знаешь, сколько изучал Искусство я? Тридцать лет! С четырехлетнего возраста.
Ген презрительно фыркнул.
– Думаешь, если тебе удалось создать одну жалкую Эпоху, ты уже знаешь все на свете? Нет, ошибаешься! Ты еще даже не начинал учиться! Вот, смотри…
Ген повернулся и шагнул к столу. К ужасу Атра, он схватил со стола его Книгу и стал торопливо перелистывать страницы. Минуты две он читал молча.
– Хотя бы вот эта фраза… смотри, сколько в ней ненужных украшений… это стиль новичка, Атр. Ему недостает силы и краткости. – Он схватил перо и окунул его в чернильницу.
Атр со страхом наблюдал за ним, зная, что последует дальше, но не в силах поверить, что отец и впрямь осмелится исковеркать его Эпоху.
Но Ген не замечал его. Он принялся уничтожать символы, ставя знаки отрицания, упрощая фразы, на отшлифовку которых Атр затратил столько труда, – те самые фразы, которые, как понял Атр из древних книг, были идеальным способом описания элементов мира.
– Не надо! – взмолился Атр. – Каждое из этих слов на своем месте!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75