– Бабушка, а что будет, когда я научусь всему на свете?
Он припомнил, как рассмеялась тогда Анна.
– Ученью никогда не приходит конец, Атр. В нашей Вселенной, да и в остальных мирах, столько знаний, что вряд ли можно надеяться вместить их все.
И хотя Атр не вполне понял, что Анна имела в виду, один взгляд на звездную бездну сказал ему многое. Тем не менее ему не терпелось узнать все, что только можно, – любопытства в нем было не меньше, чем лени в спящем рядом котенке.
Он отвел взгляд от ночного неба. Вокруг него, в расщелине, там и сям крошечными теплыми точками горели светильники.
– Атр! Он повернулся, увидел, как Анна подходит и садится рядом с ним на каменную скамью.
– Что, бабушка?
– Сегодня тебе есть что записать в дневник.
Атр улыбнулся, погладил котенка, почесал его за ушами, чувствуя, как тот трется головой о пальцы.
– Я сделал запись, пока ты была в кладовой.
– А, понятно… – Она слегка погладила шерсть на боку котенка тыльной стороной ладони. – Как идет твой опыт?
– Который? – с мгновенно вспыхнувшим азартом спросил Атр.
– Твои измерения. Я видела, недавно ты занимался ими.
Уже почти полгода Атр изучал движение дюн по другую сторону вулкана. Он закопал в песок у края одной из дюн ряды длинных шестов, а затем стал наблюдать, тщательно измеряя ее дневное продвижение, пользуясь шестами, как точками отсчета, а затем выстраивая график измерений с обратной стороны дневника.
– Скоро закончу, – ответил Атр, и глаза его ярко блеснули. – Еще несколько недель – и у меня будут первые результаты.
Анна улыбнулась ему, забавляясь и в то же время гордясь заинтересованностью внука. Несомненно, Атр наделен острым умом – умом настоящего исследователя.
– У тебя уже появилась теория? – расспрашивала Анна, отмечая, как Атр выпрямился, прежде чем ответить ей.
– Они движутся, – ответил он.
– Быстро или медленно? Он улыбнулся.
– Зависит от того, как посмотреть.
– Как посмотреть?
– Да – от того, какое движение считать быстрым, а какое медленным.
Анна рассмеялась в ответ.
– Ну, назовем медленным движением несколько дюймов в год, а быстрым – милю.
– Тогда– ни то и ни другое, – заключил он, глядя на Искру. Котенок вновь задремал, уронив голову на лапки, и тихонько посапывал в темноте.
Анна протянула руку и отвела волосы со лба Атра. Иногда он казался ей просто застенчивым ребенком, но временами в нем появлялось некое достоинство. Доброта, глаза, выдающие пытливость ума, – вот что отличало его, пересиливая впечатление от детской неуклюжести.
– Она меняется, – объяснил Атр, взглянув ей в глаза.
– Меняется?
– Да, скорость, с которой перемещаются дюны. Иногда они почти не движутся, но едва начинается буря…
– И что же? – негромко спросила Анна.
– …поднимается ветер, – продолжал мальчик, – и толкает песчинки помельче вверх по наветренной стороне дюны. Перебираясь через гребень, они оседают на подветренной стороне. Вот почему дюны имеют такую форму. Крупные песчинки труднее сдвинуть с места, поэтому наветренный склон постепенно становится вогнутым. Песок здесь плотный, по нему можно пройти, как по камню. Но подветренная сторона…
– А что происходит с ней? – ободряюще поинтересовалась Анна.
Мальчик сморщил нос и задумался.
– Подветренная сторона постоянно изменяется: мелкие песчинки образуют крутой склон, пока… пока не скатываются вниз. В таком песке ноги глубоко вязнут. Он не прибит ветром, как на подветренной стороне.
Анна улыбалась, не сводя глаз с лица внука.
– Ты говоришь, песчинки скатываются вниз. Тебе известно, почему так происходит?
Атр с воодушевлением закивал так, что даже Искра завозилась на его коленях.
– Здесь все зависит от равновесия песчинок относительно друг друга. Склон может подниматься, пока не достигнет определенного угла, а потом…
– Ты измерил этот угол? – спросила Анна, довольная внуком.
Он снова кивнул.
– Тридцать пять градусов – это самый крутой склон. Стоит ему стать еще круче – и он начинает осыпаться.
– Хорошо, – одобрила Анна, сложив руки на коленях. – Вижу, ты обо всем подумал, Атр. Ты попытался увидеть Целое.
Атр потупился, глядя на спящего котенка, но вскоре вновь поднял голову.
– Целое? Анна негромко засмеялась.
– Так говорил мой отец. Я имела в виду, что ты рассматривал вопрос со многих сторон, размышлял, как собрать воедино его отдельные части. Ты задал самому себе все вопросы, которые следует задать, и нашел ответы. Теперь ты понимаешь это явление. – Улыбнувшись, она легко коснулась ладонью его плеча. – Пусть твои достижения пока невелики, Атр. В конце концов, дюна – всего-навсего дюна, но ты постиг важный принцип, которого следует придерживаться, что бы ты ни делал. Всегда помни о Целом, Атр. Во всем ищи взаимосвязь и помни, что это Целое всегда оказывается частью чего-то другого, большего.
Атр смотрел на нее, то и дело кивая, и его серьезный взгляд заставлял забыть, что мальчику только семь лет. Анну переполняла гордость за внука. У него такие чистые, ясные глаза. Глаза, жаждущие смотреть, видеть, наблюдать, постигать загадки окружающего мира.
– Бабушка!
– Что, Атр?
– Можно я нарисую Искру?
– Нет, – она с улыбкой покачала головой, – не сейчас. Уже пора спать. Хочешь, Искра будет спать с тобой?
Атр закивал.
– Тогда возьми ее. Сегодня она будет спать У тебя в ногах, а завтра мы сделаем ей корзинку.
– Бабушка…
– Да, Атр?
– Можно мне немного почитать? Улыбнувшись, Анна взъерошила ему волосы.
– Нет. Но если хочешь, я приду и расскажу тебе сказку."
У Атра широко раскрылись глаза.
– Пожалуйста! И еще, Наина…
– Что? – спросила она, удивленная тем, что Атр назвал ее давним прозвищем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75