Джонс тотчас же подтвердил, что это печать дона Родриго. Бросив письмо, он схватил миссис Дженкинс за плечо.
— Куда направилась карета? В столицу, в одно из поместий Равана? Или еще куда-то? Отвечайте же, черт возьми!
Перепутанная служанка начала хныкать.
— Отпустите, господин Луций! При чем тут я?
— Полегче, парень! — заступился я за нее. — Если ты запугаешь ее до смерти, она не сможет говорить.
— Разве теперь не ясно, что это он похитил Гермиону? Ах он бестия, негодяй! Я разыщу ее, а его убью. Глаза Луция сверкали бешенством.
— Они еще не встретились, — Голиас, подняв с земли письмо, сунул его в лицо Джонсу. — Вот почему Равану пришлось взяться за перо. Давай-ка успокойся и вместе выясним, что к чему.
Перечитав письмо, Луций немного остыл.
— Он пишет, что задерживается.
— Да, — подтвердил я. — Зацепимся пока за это. Говорили они о чем-либо достойном внимания, миссис Дженкинс?
К служанке вернулось самообладание.
— Ну, один из них сказал: «Какая красавица!» Не знаю, ко мне это относилось или к моей госпоже… Я едва удержался от страдальческой мины.
— Обмолвились ли они как-нибудь о своих намерениях?
— Нет, — ее раздражало, что приходится отвечать односложно. — Что нет, то нет.
— Свидетельство в пользу твоей догадки, — сказал я Голиасу.
— Вернемся к похищению, — предложил он. — Из письма ясно, что Раван приказал этому самому Хосесону выжидать, не подвернется ли удобный случай для похищения леди Гермионы. Узнав, что она путешествует по Уотлинг-стрит, злоумышленники обогнали ее и устроили засаду в густом тумане, посреди болот. Но ведь она сама соорудила себе ловушку! Что заставило вас уехать из дома?
— Вот именно! — оживился Луций. — Я и сам хотел это спросить.
— Вот и спросили бы, вместо того чтобы пугать до смерти, — вставила миссис Дженкинс. — Я поехала вместе с ней, потому что мистеру Готорну не нужны горничные. Во всяком случае, для порядочных целей. Зря он меня обхаживает и распускает хвост, будто кочет, старый пакостник. Что же до моей госпожи, то она поехала, ни словом не обмолвившись отцу. Старик не одобрил бы ее поступка. А если бы он знал, ради кого она это затеяла! — Ради нищего бастарда. Леди покинула дом, потому как думала, что господин Луций направляется в столицу.
— Как! — воскликнул Луций. — Да ведь она и говорить со мной тогда не пожелала, перед моим отъездом.
— Но потом она решила, что лорд Раван очернил вас, и хотела сама просить у вас прощения.
— О! — простонал Луций, корчась, словно от боли.
— Но, очутившись в Антоне, — невозмутимо продолжала служанка, — моя госпожа поняла, что лорд Раван, возможно, не так уж и погрешил против правды. Однако домой возвращаться не стала: ей хотелось выждать, пока папаша успокоится. Попутно она решила навестить друзей в столице. Я прямо-таки обрадовалась, потому как сроду еще там не бывала. Ох и плакала же она в карете, ох и причитала, и вот…
— Достаточно, — прервал ее Голиас. Миссис Дженкинс негодующе прищурилась:
— Но вы же сами потребовали, чтобы я рассказывала!
— А теперь прошу вас помолчать, — отрезал Голиас, — иначе мы найдем кляп и вернем его на прежнее место.
Он повернулся к Джонсу.
— Соберись с духом, Луций. Что, по-твоему, могло удержать Родриго от встречи с леди Гермионой теперь, уже после похищения?
Подавленный Джонс сделал над собой усилие, чтобы сосредоточиться.
— Задержать его может, — размышлял он вслух (видно, так ему было проще), — только король. Конечно!
Догадка немного улучшила ему настроение, и он уже не смотрел так страдальчески.
— Наверное, король желает, чтобы он оставался при дворе. Или же он принимает меры, стараясь не утратить положение королевского фаворита.
— Хорошо, — кивнул Голиас, — но как узнать, где находится леди Гермиона? Разве это подсказка?
— Нет, — согласился Луций. Но не впал в уныние, напротив, лицо его приобрело волевое выражение. — У Равана около дюжины замков и поместий. Он может прятать ее где угодно. Необходимо разыскать его самого и заставить выложить тайну. Думаю, мы вскоре нападем на его след.
— Он или при дворе, или на пути туда, — поддакнул Голиас. — Возьмемся за поиски.
Пройдя несколько миль по Уотлинг-стрит, мы увидели вывеску постоялого двора. Заказав для миссис Дженкинс карету, которая отбывала на восток, мы отправились побродить по Карлиону. Хотелось отдохнуть от дамского общества, а заодно скоротать время, дожидаясь кареты с рейсом на запад. К лишним тратам вынуждала спешка. Деревушка показалась мне любопытной, но я не успел как следует все рассмотреть.
Едва вернувшись на постоялый двор, Голиас, как обычно, нашел хозяина и вытряс все имевшиеся у того сведения. И тут же поспешил к нашему столу со словами;
— Ешьте, да побыстрей!
— А куда такая гонка? — поинтересовался я. — Изменилось расписание?
— Мы не поедем ни в Илион, ни дальше по Уотлинг-стрит, — ответил Голиас. — Прошел слух, что король сейчас не в столице, а в одной из своих летних резиденций, неподалеку от Паруара. Это на северо-запад по боковой дороге.
Ужин мы все-таки успели проглотить. К счастью, от сытости и усталости нас разморило и клонило в сон. Иначе тем, кто намерен спать в почтовой карете, не помогут никакие снотворные. Поначалу я не без удовлетворения отметил, что, помимо нас, в карете будет всего один пассажир.
— Спокойной ночи, — пробормотал я, свертываясь в уголке калачиком.
— Спокойной, — зевнул Голиас, — дороги превосходные, мили так и полетят. К завтраку будем на месте.
Но первая же сотня ярдов вытряхнула из меня все мечты об уюте. По завершении пути я был счастлив вылезти наконец из повозки, хотя совершенно не имел для этого сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125