– Она не боится толпы, обыскивающей дворец, и считает, что днем никто не может ее найти. Она хочет быстрого ответа.
Редрен, полуприкрыв глаза, всматривался в стоящую у стены окровавленную мумию. Она тоже разглядывала его, но в отличие от него, смотрела с надменным и ледяным превосходством. Король не в силах был вынести этого взгляда…
– Хорошо… я согласен… – с трудом выдавил он.
– Пока ты будешь править от ее имени, господин.
Завтра ты объявишь о запрете занятий магией, а другие распоряжения получишь позже.
Упыриха направилась к двери.
– Стой, погоди, – крикнул Редрен, – что ты собираешься сделать? Что ты сделала с похищенными?
Она остановилась и повернулась. Родмин снова заговорил:
– С этого момента, господин, мы должны обращаться к ней со словами: Великая Мать.
Король скривился, словно ему плюнули в лицо.
– Похищенные – это избранники, которым через семь лет будет оказана честь служить ей одними из первых. Сейчас же они в безопасности, пока их никчемные трупы превращаются в тела сверхсуществ…
Редрен слушал, остолбенев и широко раскрыв глаза.
– Государство вампиров и упырих?.. – сдавленно прошептал он.
– Да, господин, я передаю все дословно, – ответил Родмин. – Великая Мать считает, что не должно быть так, что сверхсущества прячутся в норах и лесах, а жалкие недоделанные людишки преследуют их и истребляют. Пора положить этому конец. Великая Мать хочет создать новые законы, по которым наградой за заслуги при жизни будет право жизни после смерти…
– Хватит, достаточно! – Редрен закрыл лицо руками.
Упыриха медленно и торжественно двинулась к выходу. Кто-то, видимо, подслушивал под дверью, поскольку ей услужливо открыли. Она вышла в коридор, и столпившиеся там солдаты поспешно расступились, образовав две шеренги. Когда она оказалась между ними, раздалась подобострастная команда:
– На караул!
Раздался быстрый металлический лязг оружия. Гвардия отдавала честь…
ИСТРЕБИТЕЛИ

– Ксин, нет! – отчаянный крик и исступленный грохот кулаками в дверь.
Котолак застыл, не довершив намеченного, – это был голос Ханти!
– Ксин, открой, пожалуйста!
Он ошеломленно переводил взгляд с клинка поднятого стилета на дверь и обратно.
– О! Ксин, Ксин… – Голос звучал все жалобнее и тише.
Стряхнув оцепенение, он положил оружие, встал и, поколебавшись, открыл.
– Ты жив… – с облегчением прошептала Ханти, бросаясь ему на шею.
Она чуть не опрокинула его – у него подкашивались ноги.
– Слушай, это не ты, не ты, я была здесь ночью, с тобой, ты спал, я приехала за тобой, только Мара знала, я не верила, я должна была проверить, я боялась. Дарон ничего не знает, я ему не верила, не могла в Самни, – беспорядочно говорила она, пытаясь высказать все сразу. – Я хотела быть с…
Он поцелуем закрыл ей уста.
Крепко прижимаясь к ее губам, он пил ее, словно хотел выпить из нее душу.
– О… – Она обмякла у него в объятиях.
Он отпустил ее, давая ей вздохнуть. Уставившиеся на него затуманенные глаза вновь обрели прежний блеск.
Он запер дверь и, проведя жену в глубь комнаты, усадил на стол.
– Говори теперь медленно и все по порядку, – сказал он, пытаясь придать голосу спокойный тон.
– Никто ничего не мог объяснить, Родмин постоянно от меня отмахивался, а я так за тебя боялась. Тогда я попросила разрешения на отъезд и поехала следом за тобой. Я здесь со вчерашнего утра. В городе все рассказывали о тебе страшные вещи, а я им ничуточки не верила, взаправду, ты мне веришь?
– Конечно, Ханти, продолжай.
– Я остановилась на постоялом дворе возле замка отправила оттуда посыльного к Маре, только ей я доверяла. Она пришла ко мне и рассказала обо всем, что здесь происходило. И о тех убитых, и о шансе, который дал тебе Дарон. Тогда я решила, что сегодня ночью буду с тобой…
– А если бы я с тобой что-нибудь сделал… – он не осмелился произнести слово «убил».
– Это не важно, – она быстро тряхнула головой, – я все равно не смогла бы жить… но ведь я не верила. И я была здесь, а ты все время спал, очень крепко, и ничто не могло тебя разбудить.
– Как ты вошла? – Он посмотрел на дверь.
– Отодвинула засов изогнутой проволокой, то же самое – и когда уходила…
– Ах, так… – Он глубоко задумался. – Значит, я спал?..
– Да, только как-то странно, как никогда раньше, у тебя ведь очень чуткий сон после Превращения.
– Кто знал, что ты здесь была? – спросил он, расхаживая от стены к стене.
– Мара и больше никто.
Он уже почти на нее не смотрел.
– Когда ты вернулся в человеческий облик, я пошла поспать в комнату, в которой спрятала меня Мара. Я радовалась, что все хорошо. А потом она разбудила меня и сказала, что погиб третий и что Дарон думает, будто это ты… Я сразу же прибежала. Остальное ты знаешь, – она чуть улыбнулась.
Ксин поднял с пола стилет, завернул его и убрал. Потом присел на табурет, глядя на Ханти непроницаемым взглядом. Наступила тишина.
Из коридора донеслись поспешные шаги нескольких человек. Кто-то без стука толкнул дверь. На пороге стояли Дарон, Аллиро и Мара.
– Слава Рэху… – прошептал Дарон, глядя на Ксина и Ханти.
– Господин, прости старого дурака! – Аллиро припал к коленям своего командира. – Я думал…
Ксин наклонился и быстро поднял его на ноги.
– Можешь не просить прощения, я думал то же самое, что и ты…
– Господин… – в глазах отважного солдата появились слезы, – я скорее себе правую руку отрублю, чем снова усомнюсь в твоей правоте! – возбужденно воскликнул он.
– Хорошо, хорошо. – Он мягко отодвинул его от себя. – Кто-нибудь еще, кроме вас, знает правду?
Мара отрицательно покачала головой.
– Никто, я сказала только им двоим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176