По-прежнему укрытие маскировкой, они загружали мешки с ядовитым порошком в катапульты и определяли направление ветра, выясняя, понесет ли он клубы порошка в нужную сторону. Солдаты переносили коробки с зажигательными стрелами поближе к ямам, где сухое дерево и растопка, аккуратно сложенные и сухие, дожидались своего времени, чтобы дать силу огню, который полетит во врага. Они проверяли остроту клинков, что должны будут перерубить канаты, удерживавшие камни наверху скал. А потом, когда время пришло, все они припали к каменистой поверхности и, едва дыша, принялись наблюдать за наступавшим воинством чудовищ, а нутро их холодело и сжималось от страха, сердца колотились о ребра, рты наполнялись сухой горечью.
Хар, находившийся в одном из укрытий над ущельем, лихорадочно молился своим островным богам, упрашивая их позволить ему живым вернуться домой. Потом он торопливо и с надеждой помолился и иберанским богам, приглядывавшим за горами холодной чужой земли, в которой он оказался.
Когда внизу показались первые шеренги войска, Хар и все, кто был с ним, напряглись в ожидании сигнала. Юноша знал, что знак дадут не сразу, что враги должны углубиться в ущелье, прежде чем Ренен даст приказ атаковать. Поэтому первые сотни Шрамоносных чудовищ спокойно и уверенно проследовали под взглядами затаившихся, дожидающихся условного знака людей. Потом появились катапульты и осадные орудия — назначения некоторых из них Хар определить не смог, — их везли на огромных повозках, скрипевших деревянными колесами. Ущелье вполне позволяло идти в ряд целой дюжине солдат. Оно легко приняло в себя пришельцев с их пожитками и чудовищными упряжными зверями. Враг двигался бодро, постоянно высылая вперед разведку, однако Шрамоносцы не обнаруживали ни страха, ни смущения перед возможной ловушкой. На ходу они переговаривались между собой: вереницы огромных серых лохматых существ что-то мычали друг другу, обмениваясь информацией; крохотные серебристо-черные создания, похожие на обезьян в одежде, тявкали и чирикали, а бурые и мохнатые увальни — ни дать ни взять игрушечные медведи — рычали и рявкали, то и дело дергая ушами.
Шрамоносное войско затопило начало ущелья, и первые шеренги его уже исчезли за крутым поворотом, который солдаты Ренена назвали Первым мысом. Число уродцев, потоком вливавшихся в расселину, не убывало, но теперь среди них обнаружились и те, кому вступать в сражение не положено: матери с младенцами на руках, крикливые подростки, бегавшие между телегами, игравшие друг с другом в догонялки или просто сидевшие на повозках; старики и больные, теснившиеся на мягких скамьях открытых фургонов. Хар смотрел на них, и внезапно он почувствовал дурноту, но уже не от страха. До этого момента он боялся смерти, боялся шагавших внизу солдат, боялся, что разведчики Шрамоносцев сумеют обнаружить их, прежде чем они успеют нанести свой удар.
Теперь же он понял, что среди врагов находятся не только воины, но и существа беззащитные, и что им грозит гибель, в том числе и от его собственных рук. Выросший на Имумбарранских островах, он так и не сумел проникнуться той ненавистью к Шрамоносцам, которую испытывал к этим созданиям каждый иберанец. Увечные нередко торговали с его народом и даже жили на краю архипелага. В этих шедших по ущелью существах он видел людей, и ему хотелось плакать. Как могли воины взять с собой детей и женщин? Как могли они рисковать всем, что им дорого? На что они рассчитывали?
— Им нужна вся Ибера, — ответил Намид, когда Хар в отчаянии прошептал свой вопрос. — Они покинули родные земли на Веральных территориях, чтобы отыскать себе дом вдали от отравленных чародейством Кругов.
Он вздохнул:
— Словом, приходится заключить, что с их точки зрения завоевать Иберу проще, чем Стрифию.
— Ну… Стрифия… — произнес Хар и тут же умолк, подумав о том, что на всем Матрине едва ли найдется народ, которому хватит безрассудства вторгнуться на территорию стрифиан.
Они выжидательно смотрели на бесконечную колонну, двигавшуюся внизу. Воины шли по обеим сторонам ее, а летучая разведка парила в воздухе. В основном крылатые Шрамоносцы пролетали ниже укрытия Хара, устроенного высоко на склоне горы, но некоторые скользили и над ним. Небоеспособные участники похода Увечных двигались в середине строя, там же ехали повозки с оружием и припасами. Хару уже казалось, что река эта никогда не кончится.
— При их скорости передвижения передовые отряды должны вот-вот появиться у Третьего мыса.
— Они еще недостаточно углубились в проход, — ответил Хар.
— Сколько бы Шрамоносцев ни оказалось в ущелье, на равнине их все равно останется чересчур много. — Они поднимутся к нам по склонам.
— Когда мы сбросим на них камни, придется бежать, — кивнув, сказал Намид. — Те, кто еще не вошел в ущелье, сразу определят наши позиции, да и летающие разведчики тоже могут держать оружие. Не следует надеяться, что мы сможем остановить их.
— Придется бежать к Первому мысу.
— Придется. У нас там лучники. Они смогут хотя бы немного прикрыть нас.
Хар кивнул:
— Если я погибну, передай моей матери, что я сражался хорошо. Ладно? И скажи ей, что я любил ее.
Намид протянул руку брату:
— Клянусь. И передай моей матери то же самое, если погибну я.
— А как насчет отца?
— Он все узнает сам. Ему всегда было известно все, что происходило с нами.
Хар взял Намида за руку и произнес:
— Клянусь, что расскажу ей о тебе.
Они пожали друг другу руки и снова устремили все внимание к ущелью.
В раннем утреннем воздухе пропел рог — высоким, чистым и скорбным голосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130