— Меня выковали ради этого дня, ради этого мгновения. Боги вынули меня из ножен и направили в твое сердце. Жди удара.
И в этот момент Луэркас услышал звуки — пока еще негромкие, но уже узнаваемые, визгливо-воющие звуки банши, и увидел мерцающий огонек — посланное Дугхаллом заклятие, метеором пронзая Вуаль, мчалось прямо на них.
А через какое-то мгновение он узнал и то, что двигалось позади него.
— Нет, — прошептал Луэркас, и в этот момент Дугхалл понял, что враг его дрогнул.
Луэркас попытался высвободиться, но сущности их переплелись неразрывно.
— Отпусти меня, — сказал он. — Быстро. Приближается один из тех, кто охотится между мирами.
— Знаю, — сказал Дугхалл. — Это я призвал его.
— Нет! — Луэркас отчаянно забился. — Те, кто охотится между мирами, пожирают души. Оно… оно сожрет нас. Мы навеки перестанем существовать.
— Знаю.
— Ну ты, сын шлюхи, это тебе не проклятое Зеркало Душ! И даже не Ворота… а мы можем сделать себе сейчас и Зеркало, и Ворота, если только поторопимся, и даже если пробудем внутри тысячу лет, когда-нибудь найдем себе путь на свободу. А это… это будет концом для нас обоих.
— Я знаю. — В голосе Дугхалла прозвучала печаль.
Он всеми силами сопротивлялся непрекращавшимся отчаянным попыткам Луэркаса разбить зеркальный шар и создать магическую защиту, которая позволит спастись им. Дугхалл отдавал зеркалу-шару до капли все свои силы и все чары, которыми могли поддержать его души Соколов. И оба чародея оставались на месте — на пути приближающегося охотника. Вливавшаяся в них обоих энергия полыхала светом все ярче и ярче, привлекая им безмозглого пожирателя.
— Я знаю, что существование мое прекратится. Но оружие нередко ломается в руках богов, а я всего лишь слуга их. Тебя не волновала судьба сожранных тобой бесчисленных душ. Теперь ты сам погибнешь, и творимое тобой зло исчезнет из мира.
Луэркас внезапно перестал сопротивляться. Он начал обрывать связи, соединявшие его с плененными душами.
— Если приглушить свет, пожиратель не заметит нас, — объяснил он. — Его привлекает наша энергия. Отбрось свое заклятие от нас, мы перестанем бороться и укроемся во тьме. Еще не поздно. Мы можем спастись.
Свечение их битвы уже погасало: Луэркас торопливо освобождал души своих Шрамоносцев.
— Слишком поздно было уже тогда, когда ты решил заплатить за собственное физическое бессмертие душами других людей. Сами боги ополчились против тебя и сделали меня орудием твоего уничтожения.
— Ценой твоего бессмертия? Отпусти меня, Дугхалл. Пусть мы оба уйдем, а ублюдки, которые приказали тебе умереть, пусть сами придут за мной. Даю тебе слово… я никогда не причиню вреда ни тебе, ни твоим людям. Клянусь душой.
— Нет. Я принимаю свою судьбу.
— Почему? — завопил Луэркас. Кошмарное создание находилось уже почти рядом с ними. — Почему ты согласен на забвение?
Дугхалл спокойно наблюдал за колоссальных размеров темным силуэтом, медленно и плавно приближавшимся к ним.
— Почему?
— Потому что я люблю их, — сказал Дугхалл, в то же мгновение осознав, что говорит истинную правду. — Я люблю их, люблю всех. Соландер напоследок ниспослал мне этот дар, и теперь я знаю, что такое истинная любовь, знаю, как можно любить каждое живое создание всей своей душой.
— Какой бог может сказать, что любит тебя, и при этом обречь на небытие?
— Ни один бог не способен заставить меня сделать это. Я был избран ими их мечом, но, как и положено Соколу, я сам нанесу удар, который покончит с тобой. Таков путь Сокола — в свой последний миг мы можем пожертвовать только собой и лишь по собственной воле.
Теперь они были похожи на небольшое тусклое солнце. С того мгновения, когда Луэркас ощутил приближение пожирателя душ и попытался укрыться от него, он уже успел разорвать связь со всеми душами, которые питали его силу.
Оставшийся в одиночестве, лишенный всех краденых сил, Луэркас сделался слаб, и Дугхалл заметил это. Враг ослабел настолько, что теперь Дугхалл уже мог бы затащить его в Зеркало Душ и спастись. Однако Луэркас был прав: хотя бы и через тысячу лет, но он наверняка найдет способ вырваться на свободу.
Решение богов было окончательным… оно не могло быть иным. Луэркас совершил то единственное преступление, которому не было прощения. И Дугхалл имел лишь единственную возможность убедиться в том, что справедливый суд богов совершился, — удерживая Дракона на месте до тех пор, пока пожиратель душ не поглотит их обоих.
И он держался, глядя в разверстую пасть холодной и абсолютно не отражающей свет твари, охотящейся между мирами.
Дугхалл вспоминал свою жизнь… солнечные дни и теплые летние вечера на Имумбарранских островах. В свои последние мгновения он вспоминал смех, звучавший на улицах, прикосновение женских губ, кулачок своей первой дочери, обхватившей его палец и посмотревшей ему в глаза. Души их знали друг друга прежде, подумал он тогда. И время, проведенное ими вместе, было даром богов. Он вспоминал Дом Галвеев и старания Соколов принести в Калимекку любовь. Он думал о Кейт и Ри и в одно мгновение увидел предстоящие им битвы… всю их жизнь, полную борьбы и опасностей. Всегда находясь на грани поражения, они должны будут искать ту единственную тропу, которая — если они останутся стойкими и верными — приведет их к победе. И в борьбе этой они будут опираться друг на друга… А когда битвы закончатся, останутся вместе навеки.
Он дал им этот шанс. Шанс бороться, шанс выжить… шанс вернуться в итоге к богам.
— Отпусти меня! — визжал Луэркас. — Отпусти меня!
Но Дугхалл еще крепче, еще полнее сливался с Луэркасом и держал его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130