Кэт противостояла его ударам, честя юбки, путающиеся в ногах.
– Как мне надоело это треклятое платье, – пробормотала она.
– Позвольте мне помочь вам выбраться из него, – подобно молнии он пробил ее защиту и срезал своим клинком верхние оборки ее платья.
Кэт с ужасом посмотрела на лиф платья.
– Вы идиот, – пришла она в ярость. – Это было мое лучшее платье. Мое единственное платье.
Она нанесла ответный удар, скользнув мимо выставленного им блока, и ее рапира прорвала большую дыру в рукаве. Мартин изогнулся, уходя от укола, и выругался.
– Да на тряпки надо ваше дерьмовое платье, женщина, – выругался он. – Знали бы вы, сколько я заплатил за свой дублет! Несколько крон.
– Тогда вы потратили впустую ваши… проклятие! – воскликнула Кэт, когда он принял ответные меры и, срезав еще кружева, обнажил мягкую выпуклость ее декольте.
Кровь прилила к ее щекам, когда он попытался заглянуть в разрез ее платья.
– И что, черт возьми, вы выглядываете там?
– Не знаю. – Снова эта с издевкой вскинутая бровь. – Например, вырезанную розу?
– Да вы, однако, не промах. Только розы обычно вырезаются на правой руке… – от неожиданности у Кэт даже голос дрогнул: так резко и стремительно на глазах изменился Мартин. Улыбка сбежала с его лица, глаза стали жесткими и холодными.
– Вот оно как. Выходит, мое первое впечатление было верным. Так вы – одна из них.
– Из них?
– Мерзкое сборище отребья. Богом проклятые ведьмы.
– Нет, проклятый дурак, конечно нет. Я… – Кэт поперхнулась словами, поскольку он налетел на нее с новой силой. Ей оставалось только отражать серию яростных ударов.
– Вам все мало? – Его лицо пылало гневом, в глазах отразилась беспощадная ярость. – Сколько еще таких одержимых дьяволом мне надо убить, чтобы убедить вас держаться подальше от моей дочери?
– Но я не… если бы вы хотя бы послушали… – Кэт не договорила, ей пришлось сосредоточиться на защите, в к тому же она осознала, что он вообще не обращает никакого внимания на ее слова.
Вся игра исчезла из их поединка. Теперь она защищала свою жизнь, и он имел преимущество, которое мужчины всегда имели в схватке, – силу и выносливость, в то время как ей давали шанс выжить только скорость, проворство и умение быстро ориентироваться.
Он наседал на нее настолько жестко, что она уже чувствовала, как силы покидают ее, да и дыхание становится все чаще и прерывистее. На ее беду, гнев не делал Мартина небрежным, а только более энергичным и напористым. Ее единственная надежда оставалась в отвлекающем маневре, уловке, которая нередко выручала в прошлом. Отклонившись от выпада, она крепче сжала шпагу. Свободной рукой она рывком дернула за лиф и обнажила полностью одну грудь.
Глаза Мартина расширились, он отвлекся на какой-то миг. Всего на один миг, но ей этого было достаточно. Кэт сделала выпад и выбила шпагу из его руки, шпага улетела в сторону.
Ле Луп отпрыгнул назад, но попал ботинком на апельсиновую корку. Он не удержал равновесия, ноги пошли вперед, и он рухнул, грузно и неловко приземлившись на спину. Прежде, чем он сумел опомниться, Кэт уже стояла над ним, направляя острие своей шпаги прямо ему в сердце.
Приподнявшись на локтях, Мартин не спускал с нее взгляда, его грудь вздымалась и опадала, помрачневшее лицо выражало смесь вызова и отчаяния.
Кэт сознавала, что он явно ожидал смерти от ее рук, и она обязана была поторопиться разуверить его в этом. Но, проклятие, этот тип буквально минуту назад сам пытался зарезать ее. Сердце выпрыгивало из ее груди, она так ужасно запыхалась, что едва сумела заговорить.
– Теперь, мсье Ле Луп, – задыхаясь, произнесла она, одергивая лиф на груди, – возможно, мы сумеем… – Она прервалась, задохнувшись от внезапной острой боли в спине. Нападение было настолько неожиданным, настолько резким, что она чуть было не разжала пальцы, сжимавшие эфес шпаги. Каким-то чудом она сумела удержать клинок на груди Ле Лупа и развернулась, чтобы посмотреть себе за спину.
Ее противница отскочила назад, шелестя юбками. Тоненькая девчушка с огромными зелеными глазами, потрясающе напоминавшими глаза Ле Лупа. И его хитростью эта кроха, видимо, тоже обладала сполна, поскольку сумела застать Кэт врасплох, а это с опытной охотницей случалось крайне редко.
– М… Мегаэра? – с запинкой выдохнула Кэт. Маленькая девочка с побледневшим лицом и воинственно вздернутым подбородком ничего не ответила, пряча оружие, которым она нанесла удар Кэт, обратно под свой плащ.
Диковинное оружие, о котором Кэт только слышала, но никогда прежде не видела собственными глазами. «Ведьмино лезвие» – тонкая полая игла, наполненная самыми смертельными из ядов.
Кэт уже чувствовала, как со стремительной скоростью яд растекается по ее жилам вместе с пульсирующей кровью, заставляя голову кружиться. Она покачнулась, отшатнулась от Ле Лупа, шпага дрогнула в ее руке.
Она заморгала, с трудом пытаясь обуздать панику и сохранить контроль над своими чувствами, но галереи театра задергались, задрожали у нее перед глазами. Она смутно различила еще одного нападавшего, но уже не смогла ничего сделать, чтобы защитить себя от старухи с тонкими седыми волосами, кожей, похожей на высохшую кожуру яблока, и огромным носом, которая обрушила свою палку на Кэт.
Она закачалась, упала на колени, шпага выпала у нее из рук. Но Кэт в отчаянии сознавала, что не удар старухи сбил ее с ног, а тот смертельный огонь, который промчался по всему ее телу.
Она бросила укоризненный взгляд на девочку и попыталась заговорить.
– …Ты…ты маленькая ведьма, – вместо голоса раздалось хрипловатое карканье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125