То, что ты называешь ведьминым кинжалом, тоже можно использовать по-разному. Неужели ты думаешь, что я смогу применить его во зло?
– Конечно нет. Но… – Он уставился на нее нахмурившись, и в его взгляде мелькнуло сомнение. – Даже если я разрешу тебе попытаться использовать… это противоядие Ренара, где ты собираешься его приготовить? У меня тут нет ничего, колдовского.
Мири прикусила губу, не решаясь сказать, но выбора не было.
– Вообще-то у тебя все есть. У Эсмеи есть кладовка за прачечной.
– Что?! – Симон открыл рот от удивления и осознания, что его предали. – После того как я спас эту женщину от расправы за колдовство, привел ее сюда, она занималась колдовством прямо у меня под носом?
– Не колдовством, Симон, всего лишь целительством, которым мудрые женщины занимаются уже сотни лет, несмотря на невежественные предрассудки и жестокость мужчин вроде твоего покойного хозяина. Эсмея использовала древние знания, чтобы твои люди были здоровы, а земля процветала. Ты не задумывался, как твои сады и поля выжили, когда вокруг все выгорело от засухи?
– Да, но я думал… – Он провел рукой по волосам. – Черт, не знаю, что я думал. Но если Эсмея использовала… белую магию, то это совсем другое. Ренар занимался другим.
– Речь не о Ренаре, а обо мне. Умоляю тебя, верь мне, как никогда прежде. По крайней мере, дай мне шанс спасти Элли.
Он оглянулся на Элли, разрываемый надеждой и недоверием, которое ле Виз воспитывал в нем многие годы. Он снова посмотрел на Мири, и взгляд его смягчился.
– Хорошо. Что я должен делать?
– Оставайся с Элли. Продолжай обтирать ее губкой, разговаривай с ней, следи, чтобы она не нервничала и сильно не напрягалась. – Мири серьезно посмотрела на него. – Обещай, что не сделаешь ничего безрассудного, пока я не вернусь.
Симон неохотно кивнул:
– А если твое противоядие не подействует? Если ее страдания будут невыносимыми?
– Тогда можешь делать то, что должен. – Мири пожала его руку, тихо добавив: – И я помогу тебе попрощаться.
Мартин пробирался через пустую кухню. Голова его все еще болела от удара ведьмы. Никто так не любил хорошей драки, как он. Он не допускал мысли, что у его Лунной девы могли быть какие-либо недостатки… Но даже если Мири была в чем-то несовершенна, то это лишь ее неприятие любой конфронтации, вечное стремление все уладить мирными средствами.
Но иногда такое просто невозможно. Нет ничего лучше небольшой взбучки, чтобы заставить кровь мужчины вскипеть. Однако возбуждение от дуэли или кулачной драки с другим мужчиной не имело ничего общего с тем, когда приходилось сражаться с огромной сумасшедшей женщиной. Мартин любил женщин мягких и женственных, вышивающих красивый платок, чтобы подарить его восторженному поклоннику, элегантно отрезающих ножницами нить, но не размахивающих ножом, чтобы перерезать кому-нибудь горло.
Его бесило, что его удалось застать врасплох. Если бы не Симон Аристид, сейчас во дворе с грязью смешалась бы его кровь, а возможно, и Мири тоже. Теперь он в долгу у Аристида, и ситуация эта ему не нравилась.
Не только долг перед охотником на ведьм тяжело обременял его, ему не давало покоя то, что Аристид сказал, когда набросился на Кэрол Моро:
«Кто эта Серебряная роза? Это Кассандра Лассель?» Касс Лассель. Мартин поежился, но не от промокшей одежды. Изо всех сил он пытался забыть это имя и никогда больше его не слышать. Колдунья и сумасшедшая, она пыталась зачем-то соблазнить Николя Реми, заставить его сделать ей ребенка. Реми был для Мартина всем – братом, наставником и начальником. Мартин готов был сделать для своего героя все что угодно, и в ту ночь, когда Мартин отправился в «Шваль нуар» вместо Реми, он неосторожно…
Несмотря на мокрую одежду, по спине Мартина потек пот, когда он вспомнил, как был заперт в душной гостиничной комнате наедине с ведьмой, пытаясь хорошенько ее напоить, чтобы украсть колдовской амулет, с помощью которого она угрожала жизни его капитана. Мартин не представлял, что мрачные прелести колдуньи могли подействовать на него самого.
Ведьма протянула вперед руку, пока не коснулась его груди, и ощупала его. Когда Мартин понял, в каком направлении развивались ее мысли, у него волосы на голове встали дыбом.
– Ты неистовый? – прозвучал ее пьяный голос. – Говорил кто-то про то, какой ты горячий, крепкий? – Мартин задохнулся и попятился от нее.
– У меня привычка немного преувеличивать.
– Ты, кажется, достаточно крепок, чтобы стать отцом моего ребенка.
– Я скорее одинокий волк. Совсем не гожусь в отцы.
– Кому до этого есть дело? Если ты хороший самец.
Не успел он остановить ее, рука колдуньи скользнула ему между ногами, и его жезл восстал с неизбежной силой. Его ноздрей коснулся странный опьяняющий аромат ее духов, затуманивая его сознание. Несмотря на то, что где-то в глубине его сознания возник протест, медово-сладкий яд губ колдуньи разрушил остатки его сознания. С яростным ревом он бросился на нее, срывая одежду…
Мартин содрогнулся, отогнав от себя остальные воспоминания. Он не слышал о ведьме многие годы. Что заставило Аристида подозревать, что Кассандра связана с Серебряной розой? Что бы ни вызывало его подозрений, Мартину хотелось ошибиться. Но если колдунья снова появилась во Франции, ему надо было срочно это знать и остерегаться любой встречи с ней.
Аристида расспрашивать не стоило. Охотник на ведьм отказался бы отвечать на любые его вопросы, к тому же теперь он был слишком сильно расстроен здоровьем своей лошади, чтобы думать о чем-либо другом. Несмотря на неприязнь к Аристиду, Мартин не мог не испытывать сострадания к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120