— Что? Неужели я шокировал тебя, Кейт?
— Да… Я… я хочу сказать, нет! — пробормотала она, заикаясь. — Просто я никогда не слышала, чтобы ты прежде так говорил о своих способностях. Ты всегда считал их… э…
— Даром? Благословением? Возможно, так оно и было когда-то — еще до того, как… — не закончив фразу, он нахмурился и мрачно взглянул на нее. — А ты знаешь, сколько лет мне было, когда я обнаружил в себе эти странные способности?
— Нет. — Кейт удивилась, поняв, что действительно этого не знает. Она думала, что знает о Вэле Сентледже практически все, но об этом они как-то никогда не говорили.
— Мне тогда было всего шесть лет. — Вэл хлопнул по спинке скамьи, чтобы усилить эффект от своих слов. — Мы играли в прятки с Лансом во дворе замка. Я отправился его искать, а нашел плачущую дочку дворецкого возле кустов азалии. Маленькую Салли Спаркинс. Кажется, она сильно ободрала локоть. Я хотел всего лишь утешить ее, чтобы она перестала плакать, и взял за руку. Но она заплакала еще сильнее, и Я просто не знал, что еще мне делать, поэтому я сжал ее руку, изо всех своих сил желая, чтобы боль ее прошла. И тогда случилось что-то очень странное. Мою ладонь вдруг начало покалывать.
Вэл опустил руку и удивленно уставился на нее, словно в ней вновь появилось то же ощущение.
— Я почувствовал себя так, словно все мои вены вдруг открылись, а в следующее мгновение ощутил внутри какой-то невероятный взрыв мощи. Сколько это длилось, не знаю, только Салли перестала плакать. Конечно, мой собственный локоть разболелся, как дьявол, но это не имело значения. Эта малышка смотрела на меня, и в ее глазах сияла благодарность, граничащая с благоговением. И я тогда чувствовал то же самое. Обладать такой силой, Кейт, быть способным принимать на себя боль других, приносить облегчение людям — особенно тем, кто тебе не безразличен, кого ты любишь! Тогда это показалось мне необыкновенным даром судьбы.
Лицо Вэла смягчилось, в глазах вспыхнула прежняя радость. Но это выражение растаяло так же быстро, как и появилось, и его рот вновь скривился в циничной усмешке.
— Не знаю, что пошло не так, — продолжал он. — Может быть, я оказался все же не настолько силен, а может, их просто было слишком много — таких Салли и миссис Макджинти… Слишком много страдающих, протоптавших тропу к моему порогу. И слишком много тех, кто плакал. «Вы должны помочь мне, мистер Сентледж! Вы единственный, кто может! это сделать! Только вы один…»
Вэл закрыл ладонью глаза.
— Боже, Кейт! — прохрипел он. — Я так устал быть этим единственным…
Кейт едва не бросилась к нему, чтобы утешить, обнять, но не решилась, боясь, что он вновь оттолкнет ее. Вэл опустил руку, и в его глазах было столько тоски и отчаяния, что у нее просто разрывалось сердце.
— Я никогда прежде не признавался в этом никому. Даже самому себе. — Он тяжело сглотнул. — Теперь, я полагаю, ты видишь, что я далеко не герой, каким ты меня всегда себе представляла.
У Кейт сжалось горло. Она снова села рядом с ним и взяла его за руку.
— Ох, Вэл, как только ты можешь такое говорить?! — воскликнула она. — Неужели ты не понимаешь, что ты самый лучший из всех людей, которых я знаю? Все, что мне известно о доброте, порядочности и благородстве, все это я узнала от тебя!
Он прижал ее к себе и, погрузив лицо в ее волосы, пробормотал:
— В последнее время я не чувствую себя особенно добрым или благородным. Я изменился, Кейт. Со мной случилось что-то ужасное, и я сам не очень понимаю, что это такое.
«Конечно, он не понимает, но я-то хорошо это знаю», — подумала Кейт, пряча горькие слезы раскаяния. Это все она сотворила с ним из-за своего самонадеянного и безрассудного желания добиться своей цели, заставить его влюбиться в нее с помощью любовного заклятия, ни разу не подумав о том, чем это может обернуться для самого Вэла. Кейт понимала, что должна освободить его от заклятия, позволить идти своей дорогой, но даже сейчас при мысли об этом ее эгоистичное сердце отказывалось принести подобную жертву
— Вэл… — Она сделала глубокий вдох. — А как бы ты отнесся к тому, чтобы все вернулось на свои места?
— Что ты имеешь в виду?
Кейт подняла голову, едва осмеливаясь взглянуть на него.
— Что, если бы каким-то чудом время могло повернуть вспять и все бы стало вновь так, как было до Хэллоуина? Когда мы с тобой были только друзьями?
Вэл нахмурился.
— Ты хочешь сказать, что я опять стал бы хромым и жертвовал собой ради любого, кому нужна моя помощь? И при этом не имел никакой надежды на твою любовь? — Он сжал челюсти так, что на щеках заиграли желваки, а затем страстно произнес: — Я бы скорее умер!
Его слова должны были бы успокоить ее. Но вместо этого они заставили Кейт похолодеть. Она приникла к нему, а он еще крепче прижал ее к себе. Где-то вдали гремел гром, сверкали молнии, дождь забарабанил по окнам. Приближалась темная, бурная грозовая ночь. Именно в такие ночи человек и начинает верить в легенды и проклятия, а для Вэла она служила еще одним напоминанием о его даре — проклятом наследстве Сентледжей.
«Как будто мне нужны напоминания! — подумал Вэл мрачно. — Особенно здесь, в этой церкви, где под ногами лежат мои многочисленные предки, нашедшие здесь свой последний приют».
Его взгляд скользнул к выходу из церкви, где, как он знал, покоилась леди Дейдра — вернее, ее сердце, единственное, что осталось от юной женщины, когда злодеи Мортмейны с ней покончили. Вэл всегда чувствовал особое близкое родство именно с этой своей несчастной прародительницей, и сейчас это чувство стало только острее.
И Дейдра, и он были целителями, хотя дар у них был у каждого свой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130