То, что он увидел, напоминало почти сюрреалистическое смешение сюжетов, как будто взятых с двух разных картин. Адам хорошо знал всех трех внуков Кинтул. На переднем плане весело смотрели в мир светлыми, смеющимися глазами Уолтер, Марджори и Питер-Майкл. Эта часть полотна словно излучала тепло, жизнь и краски. Невинно-шаловливое выражение круглого лица Питера заставило Адама невольно улыбнуться, однако эта улыбка тут же погасла, когда он перевел взгляд на другую половину портрета.
Величественная фигура на заднем плане принадлежала леди Лоре. Сходство с оригиналом было несомненным, но если изображения детей были яркими и четкими, леди Лора казалась бледной и нематериальной, словно отпечаток на воде. Выражение ее глаз было скорбным; губы словно шептали слова прощания. В окне за ее спиной виднелся заснеженный сад.
Долгое мгновение Адам молча смотрел на картину. Потом он осторожно опустил мешковину.
— Теперь я понимаю, — мягко произнес он, не отводя взгляда от мольберта. — Вы это видите. Правильно?
Стоявший за его спиной Перегрин издал странный сдавленный звук. Адам удивленно повернулся и посмотрел ему прямо в лицо. Взгляд художника был полон боли и смятения. Перегрин Ловэт совершенно явно не имел ни малейшего представления о том, что заставило его написать то, что он написал.
— Я прошу прошения, — все так же мягко продолжал Адам, сочувственно глядя на своего собеседника. — Теперь я понимаю, что вам это было неизвестно. Но это так, мистер Ловэт, она и правда умирает. Вряд ли наберется и дюжина людей, которым это известно — она сама не желает этого, — но вы видите это. Или скорее, — тихо добавил он, — вы не можете не видеть этого, как бы вам ни хотелось обратного.
Глаза Перегрина расширились. Он отступил на пару шагов и остановился. Он дрожал, губы его беззвучно шевелились.
— Мой дорогой мальчик, все в порядке, — прошептал Адам. — Видеть можно по-разному; порой это равносильно познанию истины. Эта ваша способность — дар, а не проклятие. Вы способны научиться пользоваться этим, а не позволять использовать вас.
Перегрин сделал вялое движение рукой, словно отмахиваясь от этих слов, и с усилием сглотнул.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — хрипло произнес он.
— Конечно, не понимаете, по крайней мере пока, — согласился Адам. — Но ради вашего же собственного блага, надеюсь, вы обдумаете то, что я вам сказал.
Движение в восточном конце галереи не позволило им больше ничего сказать. Горничная леди Лоры подошла к ним и объявила, что кофе готов и графиня ждет их в утренней гостиной. Идти вместе с Адамом Перегрин отказался, сославшись на необходимость сначала смыть с рук краску. Адам не стал возражать и направился в утреннюю гостиную, оставив молодого человека, чтобы тот пришел в себя, хотя бы частично.
По контрасту с более официальной галереей утренняя гостиная была отделана жизнерадостными оттенками зеленого с золотым. Адам застал графиню удобно устроившейся на обитом ситцем диванчике у камина, в котором весело потрескивал огонь. Напротив дивана, по другую сторону от небольшого столика с кофейным сервизом, стояло кресло из того же гарнитура.
— Весьма любопытный молодой человек, — сказал Адам в ответ на вопросительный взгляд графини, усаживаясь рядом с ней. — Вы были правы, обратив на него мое внимание.
— Но с ним все будет в порядке? — спросила она, все еще встревоженно. — Адам, что с ним не так? Вам это известно?
Адам погладил ее по руке и ободряюще улыбнулся.
— При таком недолгом общении я мог только строить предположения, но мне кажется, я сказал ему кое-что, над чем можно поразмыслить. Давайте просто подождем, ладно?
Присоединившийся к ним через несколько минут Перегрин, казалось, был скован и ощущал себя крайне неловко, хотя монохромная серая гамма его одежды была теперь нарушена элегантным синим пиджаком с блестящими золотыми пуговицами. Он принял у леди Лоры чашку кофе и сел напротив нее, но есть отказался. Ободренная взглядом Адама, леди Лора уверенно приняла на себя руководство дальнейшей беседой, поведав им несколько забавных историй о наиболее эксцентричных персонажах из числа запечатленных в фамильной портретной галерее. В конце концов Адам отставил чашку в сторону и посмотрел на свои серебряные карманные часы.
— Прошу прощения, Лора, но боюсь, мне пора спешить, — произнес он, убирая часы обратно в жилетный карман. — Через полчаса меня уже ждут на обходе, и одному Богу известно, куда заведут моих славных студентов новые доктрины, если я не буду присматривать за ними. Порой мне даже жаль, что психиатрия не принадлежит к числу точных наук.
— Так уж и быть, я вас прощаю, мой дорогой, — с улыбкой отвечала леди Лора. — Кто я такая, чтобы занимать ваше время в ущерб вашему долгу?
Адам легко поднялся.
— Не могу даже выразить, как бы мне хотелось задержаться, — улыбнулся он. — Большое спасибо за кофе. С вашего позволения, я постараюсь позвонить в среду.
— Вы прекрасно знаете, что вам здесь будут рады в любое время, — ответила она, подставляя щеку для поцелуя. — Спасибо за то, что заглянули, Адам.
— Всегда с удовольствием, моя прекрасная леди.
Он повернулся к Перегрину, продолжавшему с отсутствующим видом сидеть с противоположной стороны стола.
— Мистер Ловэт, — сказал Адам, — я был очень рад познакомиться с вами. — Он порылся в грудном кармане пиджака и достал оттуда карточницу с монограммой.
— Вот вам моя карточка, — сказал он Перегрину, протягивая ему визитку. — Звоните мне без стеснения. После того, что я видел сегодня, мне очень хотелось бы обсудить возможность работы над моим портретом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100