Перегрин бросил взгляд на стол и поспешно отвернулся.
Истлевшие клочки савана и черной монашеской рясы бесформенным узором покрывали тело — даже не тело, а скорее скелет, обтянутый тонкой сморщенной кожей. Кое-где кости прорвали кожный покров и торчали наружу. Ростом покойник был примерно с Перегрина, но крупнее, если исходить из того, что при жизни он был мускулист. Сцепленные, похожие на птичьи, пальцы покоились на ребристой, как стиральная доска, грудной клетке. Пустые глазницы зияли черными дырами над безгубой, полной желтых зубов ухмылкой.
Несколько минут Адам молча, сосредоточенно изучал тело — неподвижно, стараясь увидеть признаки, не видимые обычным глазом. Когда он наконец заговорил, голос его звучал совсем тихо и горько.
— Плохо уже то, что совершившие это преступление обладали достаточной силой, чтобы призвать душу мертвого человека к месту его последнего упокоения, — произнес он почти шепотом. — Но неизмеримо хуже то, что они сумели заставить эту душу вернуться в несчастную груду костей.
Переполнявшая его ненависть наполнила помещение грозовой тучей, хотя он ни разу не повысил голос. Маклеод сохранял бесстрастный вид, но Перегрина, не осмеливавшегося сказать ни слова, пробрала дрожь.
— Это самое зловещее из всех деяний, с которыми мне доводилось иметь дело за последние годы, — продолжал Адам тем же ледяным тоном. — Более того, это дело рук очень опасных неофитов. Только тот, кто по высокомерию не боится достичь предела своих возможностей, мог решиться на этот ритуал призывания духа — особенно учитывая, кого он пытался подчинить своей воле.
Перегрин наконец набрался храбрости бросить на мумифицированное тело более внимательный взгляд, хотя дрожь не унималась, словно его спины касались ледяные пальцы.
— Кто… — выдавил он из себя шепот, — кто это тогда?
Адам не ответил. Лицо его оставалось сосредоточенным и замкнутым, словно он проигрывал в уме возможные решения сложной задачи. Губы Маклеода кривились в улыбке, начисто лишенной веселья.
— Надо было лучше учиться в школе, парень. Мелроузское аббатство славится как место погребения чародея Майкла Скотта.
Перегрин зажмурился.
— Майкла Скотта?
Подобное невежество возмутило даже Адама.
— Вот именно. Самого знаменитого мага Шотландии, — объяснил он Перегрину. — Это был человек многих талантов: философ, алхимик, врач, демонолог — не говоря уже о том, что он одно время служил придворным астрологом императора Священной Римской империи Фридриха Второго. Уже благодаря одному образованию его можно считать едва ли не самым ярким адептом двенадцатого века.
— Двенадцатого века! — Перегрин не верил своим ушам. — Но ведь это было семь… нет, восемь веков назад! От него не могло остаться ничего, кроме горстки праха!
— Не обязательно. — Адам снова перевел взгляд своих темных глаз на предмет спора. — Не говоря уже о том, что местные условия захоронения порой приводят к необычайной сохранности и даже к мумифицированию тел, вы могли бы и вспомнить из истории христианства, что тела святых и столпов церкви часто сопротивлялись разложению. Собственно, этот факт давно уже признан как посмертное проявление духовного потенциала личности. Скотт был чародеем, обладавшим чрезвычайно высоким духовным потенциалом, — это вполне может объяснить такую сохранность его останков.
Пока Перегрин переваривал эту неожиданную информацию, взгляд Адама сделался рассеянным и переместился куда-то вправо.
— Более всего остального вот что меня беспокоит, — негромко продолжал он. — Все, что мне известно, говорит о том, что Майкл Скотт был не из тех людей, которыми можно… Кем бы ни был тот, кто призвал его, ему пришлось одолеть нешуточное сопротивление. Вот я и пытаюсь понять, как им это вообще удалось!
— Должно быть, им понадобилось какое-то устройство, фокусирующее энергию, — пробормотал Маклеод. — Камень или что-то в этом роде — возможно, предмет, принадлежавший самому Скотту.
Адам задумчиво кивнул:
— Фокусирующий энергию? Да, пожалуй. Это многое объясняет. Не помню, правда, чтобы у кого-нибудь оставалось что-то из принадлежавшего Скотту, но… Иисусе Христе — вот оно что! Шпага Хепбернов! Вот зачем они украли шпагу Хепбернов!
Он встретился взглядом с Маклеодом.
— Черт подери, — только и сказал инспектор. Некоторое время все молчали. Перегрин первым подал голос:
— Шпага Хепбернов? Не та ли, о которой вы читали в газете на прошлой неделе?
— Та самая.
— Но она… Ее же изготовили в шестнадцатом веке, — неуверенно покосился он на Адама. — А вы сами только что сказали, что Скотт жил в двенадцатом.
— Сказал, — согласился Адам. — Но мне кажется, вы не до конца поняли, что я говорил насчет инструмента для фокусировки энергии. Совершенно не обязательно, чтобы предмет, имеющий какое-то отношение к Скотту, находился прежде в его собственности. Вспомните личность владельца шпаги Хепбернов.
— Граф Босуэлл? — спросил Перегрин. Адам кивнул:
— Вот именно. При жизни Фрэнсис Хепберн — граф Босуэлл — был известен как адепт черной магии. Люди верили, что он регулярно общается с мертвыми. Он был одним из самых видных чародеев своего времени. В конце концов государство и церковь совместными усилиями набрали достаточно доказательств его деятельности, чтобы обосновать арест. В самый последний момент он успел бежать во Францию, бросив все свое имущество — включая шпагу.
Он вдруг встрепенулся и повернул голову к художнику.
— Перегрин, я только что понял одну вещь. Позвольте мне получше посмотреть на те наброски, что вы сделали в аббатстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100