Перегрин отстал, ища взглядом среди собравшихся одно-единственное лицо.
— Боже праведный, Адам! Глядя на тебя, ни за что не скажешь, что романтики вымерли! — вскричала Дженет, выводя его за обе руки на свет, чтобы рассмотреть получше. — Ты вылитый персонаж из романа Роберта Льюиса Стивенсона.
Адам рассмеялся и наклонил свою темную голову, чтобы галантно поцеловать ее руку.
— В таком случае ты — вылитая героиня сэра Вальтера Скотта! — ответил он, отпустил одну из ее рук, чтобы приложить свою к сердцу.
Будь счастлива, краса, чей верный рыцарь
На поле бранной славы отличится,
Та леди, что не будет позабыта
Средь дам роскошных венценосной свиты!..
— У него вышло очень мило, верно, Мэттью? — с улыбкой повернулась она к стоявшему рядом мужу. — Это из “Возвращения Крестоносца”, да? Только тебе не стоит растрачивать свои запасы поэтических цитат на меня. Побереги их лучше для дамы твоей мечты.
Дама твоей мечты… Дженет опять оседлала любимого конька. Вечер обещал превратиться в очередную ее попытку устроить личную жизнь Адама. Здороваясь с гостями Фрейзеров, он успел увидеть Перегрина, пораженного любовным недугом. Как знать, он вполне может сегодня столкнуться с хорошенькой Джулией Барретт. Возможно, когда-нибудь так повезет и ему самому, хотя если он и дальше будет так же строг в своем выборе, этот день настанет очень и очень не скоро.
Веселые аккорды старой, доброй шотландской джиги вернули его из забытья — к нынешней собеседнице, также достаточно очаровательной, чтобы не обделить ее учтивостью. Улыбаясь, он протянул Дженет руку.
— Я слышу, музыка становится веселее, — заметил он. — Самое время показать другим пример, а также дать знать оркестру, что его старание не остается незамеченным. Если, конечно, Мэттью не против, я почел бы за честь пригласить тебя на следующий танец.
— Пригласить? Дженет? Почему бы и нет? — отозвался сэр Мэттью, глядя на жену и друга с наигранно ревнивым видом. — Увы, надо же кому-то и делом заниматься. Ступайте, развлекайтесь. Я догоню вас, вот только договорюсь с викарием, когда вручать призы.
Большая часть собравшихся была в павильоне, где танцующие пары уже завершали “Сбор Лозы”. Музыка стихла, стали слышны лишь слегка задыхающийся смех и аплодисменты танцоров. Когда людей на площадке поубавилось, коренастый, в зеленом килте руководитель оркестра взял свой аккордеон на изготовку и придвинул к себе микрофон.
— Леди и джентльмены, благодарю вас. Следующим номером будет “Удалой белый сержант”.
Дженет потащила Адама к своему деверю и его жене; к ним быстро присоединилась сестра Дженет, леди Элоиза Маккендрик.
— Нам не хватает еще одного! — воскликнула Дженет. — Адам, куда делся твой славный мистер Ловэт?
Так вышло, что Адам был на дюйм или два выше большинства мужчин в помещении. Пользуясь этим, он оглядел павильон и засек худощавую фигуру в килте Хантинг-Фрейзеров, которая одиноко переминалась с ноги на ногу на границе танцевальной площадки.
— Перегрин! — окликнул он, махнув ему рукой. — Нам нужен еще один мужчина.
Смущенно улыбаясь, Перегрин подошел к ним. Дженет, хихикнув, схватила его за руку и поставила слева от себя.
— Боюсь, мы пока не можем оставить вас простым зрителем, — заявила Дженет, когда они выстроились в два ряда по трое, друг против друга.
Почти сразу оркестр грянул вступительные аккорды “Черного хоровода”, сопровождавшиеся поклонами и реверансами танцоров. Перегрин вообще был неплохим танцором, поэтому ему было нетрудно следить за Адамом и Дженет и не сбиваться с ритма, кружа сначала против часовой стрелки, потом обратно, прежде чем шестерки танцоров разбились на тройки. Дженет сделала несколько оборотов с Адамом, потом с Перегрином, потом повела их замысловатой восьмеркой. Они снова взялись за руки, встретились с противоположной тройкой и, смеясь, нырнули под их поднятыми руками навстречу следующей тройке.
Хороводы возникали и распадались, тройки танцоров двигались по кругу навстречу друг другу. Одна мелодия сменяла другую в оживленном попурри. Перегрин начал получать от этого живейшее удовольствие. Он со смехом наклонил голову, чтобы нырнуть в очередную арку сцепленных рук, и, распрямившись, оказался лицом к лицу с Джулией Барретт.
От неожиданности он едва не застыл на месте. Это была вовсе не та полная скорби девушка, которую он видел на похоронах леди Лоры. Под чарующие звуки веселой мелодии скорбящая мадонна Боттичелли превратилась во Флору с картины “Весна”. Вместо горского наряда она была одета в прозрачное платье, покрытое узором из цветов и виноградных листьев, а ее рыжевато-золотистые волосы были распущены и перехвачены гирляндой зеленых шелковых лент, обрамлявших лицо. Он оступился; на мгновение их взгляды встретились, словно электрические импульсы.
Они выстроились в круг, и Перегрин взял ее за руку. Глаза ее были ослепительно синего цвета, что придавало девушке вид простодушного олененка. Он крепче сжал ее руку, пытаясь придумать, что бы такого сказать, но прежде чем нашел хоть слово, танец заставил его отпустить ее. Два ее партнера утащили ее дальше, и она мгновенно затерялась в толпе танцующих.
Они совершили еще четыре круга, прежде чем смена мелодии возвестила об окончании танца. Когда музыка стихла, Перегрин торопливо повернулся к Дженет.
— Ради Бога, извините меня, леди Фрейзер, — выпалил он. — Я только что встретил человека, с которым мне ужасно хочется поговорить.
Он устремился прочь прежде, чем она успела сказать ему хоть слово, и протискивался сквозь пары, пока не увидел стройную девичью фигуру с золотисто-рыжими волосами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100