Почему так легко объяснить раны детектива с помощью истории мисс Паркер? И почему столь добропорядочный джентльмен, как вы, в очередной раз оказывается вовлеченным в историю, связанную с убийством и таинственным исчезновением?
Майкл вскочил.
— Ваша ссылка на нашу давнюю дружбу была явно преждевременной, а болтовня ваша становится утомительной. Если вам больше нечего сказать, поставьте виски обратно в бар и убирайтесь. У вас нет никаких доказательств, а я не хочу больше видеть в своей квартире вашу физиономию.
Гатц ухмыльнулся. Он допил виски, поставил стакан, взял с кресла шляпу и подошел к Майклу. Тыча пальцем ему в лицо, проговорил:
— Вы правы. У меня нет никаких доказательств. Пока. Я еще не знаю, каким образом складывается эта головоломка, но мой нос говорит мне, что она складывается. А, как я говорил уже тысячу раз, мой нос никогда не ошибается.
— Один раз ошибся.
— По моим сведениям, ни разу.
— Убирайтесь!
Гатц помахал рукой Элисон, прощаясь, и пошел к двери. Риццо последовал за ним.
Элисон неподвижно сидела на кушетке. Очередная новость. Джоан Логан пропала. Почему? А этот детектив? Неужели это она его убила? И это он вошел в дверь, по версии Майкла? Тогда как он оказался на пустыре? «Отец» и две голые женщины отвезли его туда? А что он делал в особняке посреди ночи? Ни на один вопрос ответа не было; каждый из них порождал лишь новые вопросы.
— Куда могла исчезнуть мисс Логан и почему нет никаких свидетельств ее существования? — еле слышно спросила она.
— Не знаю, — ответил Майкл. Нервы его были на пределе.
Элисон задрожала, но не от жалости к старой деве, а потому, что не могла больше этого выносить.
— А тот детектив, как он…
Майкл не дал ей договорить:
— Тот детектив не имеет никакого отношения к делу. — Он сел и нежно погладил ее по голове.
Элисон безучастно смотрела на него, не уверенная, что он не является участником жуткого заговора, задуманного, чтобы свести ее с ума. Она подняла руки и уткнулась лицом в ладони.
— Я не перевел текст, — сказал Майкл, чтобы отвлечь ее, — но в понедельник я поговорю с человеком, который поможет. — Это была ложь, но он до сих пор не знал, что означает эта надпись, и счел за лучшее скрыть то немногое, что узнал.
Он поцеловал ее в лоб.
Она разрыдалась.
Глава 23
Майкл посмотрел по сторонам: ни со стороны 50-й улицы, ни со стороны 51-й никто, не приближался. Тогда он открыл коричневые железные ворота и скрылся за ними. Было очень поздно, около четырех. В свете молодого месяца предметы отбрасывали Короткие и почти незаметные тени.
Тихонько крадясь вдоль здания, Майкл поднял глаза на окна первого этажа. Их украшали надежно вмурованные в стену тяжелые железные решетки. Он, озираясь, остановился, любуясь шпилями собора Святого Патрика, необыкновенно красивыми на фоне звездного неба, и вновь продолжил путь. Его не покидала мысль, что именно за то, чем он сейчас занимается, он лично отправил в тюрьму бессчетное множество преступников. Подумать только: его, Майкла Фармера, схватят с поличным во время кражи со взломом, и не где-нибудь, а в Управлении Нью-Йоркской епархии. Он подполз к четвертому окну, достал из кармана зубило и безуспешно попытался расковырять цемент у основания решетки. Но прутья вдавались слишком глубоко в стену: придется поискать другой путь в здание. Майкл взглянул на окна второго этажа; они располагались футах в восьми над землей. Нужное окно находилось непосредственно над его головой. Он встал ногами на нижний выступ стены, уцепившись за карниз Переступил на следующий выступ и подтянулся на руках; теперь окно было в пределах досягаемости, подбородком он уперся в карниз Просунув зубило под нижний край рамы, Майкл принялся ожесточенно расшатывать ее. Стекло задрожало, посыпалась краска. Рама потихоньку поддавалась; подняв ее до половины, он вжался в стену, спрятал зубило и залез внутрь. Затем закрыл окно и задернул шторы Подождав, пока глаза привыкнут к темноте, достал из кармана фонарь и направил его луч на стену. В круг света попала часть распятия: сейчас оно выглядело более грозным, ощущалась исходящая от него мистическая энергия. Майкл замер. Фигура Христа была божественно-прекрасна, но в то же время он был словно Большой Брат, следящий за каждым его движением. Он повернул фонарь, рассмотрел еще раз портреты Папы и кардинала, затем на цыпочках подошел к картотечным ящикам, откуда Монсеньер Франкино доставал днем папку. Они не были заперты. Майкл отыскал ящик с буквами А — Г, быстро открыл его, изучил содержание и вынул папку со сведениями об отце Галлиране. Еще раз перечитав бумаги, он не нашел ничего интересного и убедился, что ничего нового с сегодняшнего утра там не прибавилось. Он положил папку на место и пролистал несколько стоявших рядом. В конце концов он пришел к выводу, что если и есть в кабинете Монсеньера Франкино какой-либо имеющий отношение к делу материал, он должен быть спрятан в более надежном месте, возможно, в несгораемом шкафу позади стола. Майкл тихонько задвинул ящик и на цыпочках пересек комнату. Достал из кармана тряпочку и обернул ею ручку зубила. Вставил зубило рядом с двойным замком, схватил со стола тяжелое пресс-папье и несколькими сокрушительными ударами разнес хитроумный механизм.
Шкаф был тоже заполнен папками, снабженными табличками и, по всей видимости, не имевшими отношения к делу. На одной из них, лежавшей у самой стены, было написано «Вильям О'Рурк/Мэтью Галлиран».
Майкл вынул папку, положил на стол и, усевшись в кресло Франкино, раскрыл ее. Она состояла из двух отделений. Первое было посвящено Вильяму О'Рурку, второе — Галлирану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76