Прислужники тут же скрылись. Императрица сделала еще несколько шагов.
Она была маленького роста, и ее будущий супруг выбрал ее в семье, где кроме нее было еще шестеро детей. Ей тогда не было и десяти лет, но его величеству чрезвычайно понравился ее бледный цвет лица. В соответствии с обычаем, вся ее семья была казнена.
Полоний не повернул головы, чтобы посмотреть, как она приближается. Это лицо и эти глаза он знал наизусть. Это было его наваждение — смысл и мука его жизни.
— Ты с ума сошла, — сказал он, когда она была от него в нескольких шагах.
— Он не знает, где я. Он спит, он при смерти. Он давно потерял разум.
— Дражайший братец, — прошептал принц. — Тучный, смертельно больной. Что тебе нужно? Говори.
В лице молодой женщины ничего не отразилось. Она смотрела на своего любовника, как смотрят на статую — с равнодушием, с которым взирают на неодушевленные предметы.
— У тебя есть новости?
— Новости?
— Ты прекрасно знаешь, о чем я. О твоем юном гвардейце.
— Ах, о нем. Думаю, Хассн уже сделал свое дело.
— Ты уверен?
— Хассн не знает поражений. Я посулил ему за голову варвара пятьдесят тысяч экю. А чтобы подстраховаться, за его голову я тоже назначил цену.
Императрица взмахнула ресницами.
— Ты чудовище, — сказала она.
На губах принца заиграла улыбка.
— Поверь мне, так было лучше. И для тебя, и для меня.
— Он бы никогда ничего не рассказал, ты же знаешь. Ты предал его, потому что он не азенат. Ты боялся его. Как боишься всех остальных.
Полоний медленно приподнялся. Он вытянул вперед руку и схватил женщину за горло.
— Довольно, — процедил он. — Если бы ты все не испортила, ишвен давно уже был бы мертв, и никто бы ничего не заподозрил. Мне надоели твои капризы, принцесса. Если мой брат узнает, что произошло на самом деле, он велит казнить нас обоих. Ты этого хочешь?
Пальцы императрицы опустились на его запястье, но он не разжал своей стальной хватки. В его глазах сверкал первобытный гнев.
— Ты просто маленькая дура. Твои капризы могли стоить нам жизни. К счастью, время на нашей стороне. Разве ты не хочешь царствовать вместе со мной?
Резким жестом он отбросил ее от себя. Женщина поднесла пальцы к шее и злорадно усмехнулась.
— Царствовать? Я и так уже царствую. Что для меня изменится?
Принц вновь опустился на свое ложе и вытянулся. Закрыв глаза, он улыбнулся солнцу.
— Я подарю тебе сына, — сказал он. — Я подарю тебе сына, которого он не может тебе дать. Это выгодно нам обоим.
Он поднял руки к небу, а потом медленно опустил их, как бы изображая свадебный полет двух влюбленных птенчиков.
— Ну, а теперь ступай, — проговорил он, усталым жестом веля ей уходить. — Ты больше нравишься мне во сне.
Императрица долго стояла рядом с ним. Он смотрела на него со смесью гнева и недоверия. Его спокойствие и самоуверенность выводили ее из себя, но, по-своему, она до сих пор его любила. Он был на тридцать лет младше своего брата. В расцвете сил: будущий Император — жестокий и беспринципный, способный как на самые высокие, так и на самые низкие поступки. Она пожала плечами и вышла. Когда она покинула террасу, прислужники, находившиеся в приемной, при ее приближении опустили глаза. Ей хотелось приказать их высечь.
* * *
— Эй, ты! Проснись!
Кто-то тряс его за плечо. Он с трудом открыл глаза, подавил приступ тошноты и огляделся. Он лежал в палатке кочевников. Над ним склонился какой-то юноша: акшан.
— Ну как?
— Пить, — прошептал Тириус Бархан спекшимися губами.
Юноша встал, взял бурдюк из козлиной кожи и помог больному приподняться, чтобы тот мог сделать глоток. Ишвен с наслаждением почувствовал, как бесценная жидкость льется ему в горло. У его губ образовались два желобка. Он одарил молодого человека улыбкой, полной благодарности.
— Клянусь Великим Духом, — прошептал акшан, — ты выпил больше воды, чем есть у неба.
Он взял бурдюк и поставил его на землю позади себя.
Снаружи жара была невыносимой. А внутри шатра ее вполне можно было терпеть. Тириус Бархан лежал на шерстяной циновке, по краям которой были разложены золотистого цвета подушки. Левая рука у него была перевязана.
— Не понимаешь? — сказал молодой акшан, снова наклоняясь к нему. — Ты проспал больше семи дней. Мы думали, что ты умер. Нашел тебя я. Ты ударился о камень. Тебе очень повезло, что лайшам тебя не убил. Мы тебя выходили, а…
— А теперь ты должен за это заплатить, — закончил вместо него человек, в этот момент вошедший в шатер.
Ишвен с трудом поднял голову.
Вновь пришедший был весьма богато одет. На нем была расшитая туника из дорогой ткани, а на боку висела парадная сабля.
— Меня зовут Салим, — объявил он с порога. — Я… гм… глава каравана, который тебя подобрал. В Дат-Лахане за твою голову обещаны большие деньги. Хочешь, чтобы я тебя не выдал — придумай что-нибудь.
Молодой акшан повернулся к говорящему с явным неодобрением на лице.
— Ну, и что будем делать? — вздохнул человек, поглаживая свою длинную черную бороду. — Я торговец. Деловой человек. Насколько мне известно, этот парень — преступник.
— Ну, конечно, — процедил юноша, вставая. — Ты же знаешь азенатское правосудие. Происки старых змей.
— Возможно, — согласился торговец. — Но за его поимку обещаны двадцать тысяч экю. Такую сумму пятеро наших мужчин зарабатывают за год. Подумай-ка об этом.
— Салим, ты слишком много думаешь, — громко сказал из-за его спины третий мужчина.
Он грубовато пихнул торговца в бок и в свой черед подошел к ишвену.
— До новых приказаний пока еще хозяин тут я, — заявил он. — И мое слово — закон. Ты забыл об этом?
— Н-н-нет, — ответил торговец, пятясь назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91