Слуги развели в камине жаркий огонь, чтобы не пускать внутрь январские холода, и рядом с ним расположились старейшие маги (времен, надо думать, примерно Георга II) — закутанные в пледы, с паутиной старческих морщин на увядших лицах, в сопровождении столь же дряхлых лакеев, держащих наготове склянки с лекарствами.
Мистер Хонифут приветствовал их словами:
— Здравствуйте, мистер Аптри! Здравствуйте, мистер Грейшип! Надеюсь, вы в добром здравии, мистер Танстол? Рад видеть вас здесь, джентльмены! Уверен, вы прибыли, дабы разделить нашу радость. Годы бесплодных скитаний остались позади! Ах! Вам ли, мистер Аптри и мистер Грейшип, не знать, что это были за годы — ведь вы их все прожили! Однако теперь волшебство вновь станет Англии советником и защитником! А французы, мистер Танстол!.. Что почувствуют французы, когда узнают? Ничуть не удивлюсь, если они тут же капитулируют.
Мистер Хонифут мог бы сказать значительно больше; он подготовил целую речь, в которой намеревался изложить все преимущества, которые сулит Великобритании их открытие. Однако ему дали сказать лишь несколько фраз, ибо каждого джентльмена в комнате распирало собственное мнение относительно данной темы и каждый желал безотлагательно высказаться. Первым мистера Хонифута прервал доктор Фокскасл. Сидя на большом черном троне, он изрек следующее:
— Прискорбно видеть, сэр, как вы порочите магию (к которой, знаю, питаете самое искреннее уважение) небылицами и вздорными выдумками. Мистер Сегундус, — он повернулся к джентльмену, которого считал источником всех нынешних неприятностей. — Уж не ведаю, каковы обычаи в краях, откуда вы родом, но мы в Йоркшире не любим тех, кто строит репутацию за счет чужого спокойствия.
Это все, что доктор Фокскасл успел сказать, прежде чем сторонники мистера Сегундуса и мистера Хонифута заглушили его возмущенными криками. Следующий оратор задался вопросом, не обманулись ли мистер Сегундус и мистер Хонифут. Ведь ясно, что Норрелл — сумасшедший и ничем не отличается от умалишенного, который стоит на улице и кричит, будто он — Король-ворон.
Джентльмен с соломенными волосами в большом волнении обратился к мистеру Хонифуту и мистеру Сегундусу и потребовал, чтобы мистер Норрелл немедленно оставил свой дом и торжественно прибыл в Йорк в открытой коляске (хотя стоял январь), дабы джентльмен с соломенными волосами мог усыпать дорогу перед ним листьями плюща, а некий дряхлый волшебник у камина что-то страстно объяснял другому, но поскольку от старости голос у него был совсем тихий, никто не удосужился разобрать, что он говорит.
Был в комнате высокий, рассудительный джентльмен по фамилии Торп, мало смыслящий в магии, зато обладающий исключительным здравым смыслом. Он всегда считал, что мистер Сегундус заслуживает поддержки в своих поисках, хотя, как и все остальные, не ожидал, что они увенчаются успехом так скоро.
Теперь, когда ответ был найден, мистер Торп полагал, что не следует с ходу его отметать.
— Господа, нам сказали, что мистер Норрелл умеет колдовать. Весьма отрадно. Нам немного известно о Норрелле — мы все слышали о редкостных текстах, которыми он якобы владеет, и уже по этой причине не должны сразу от него отмахиваться. Однако главный аргумент в пользу мистера Норрелла таков: два наших собрата, оба трезвомыслящие ученые, видели Норрелла и поверили ему. — Он обратился к мистеру Хонифуту: — Вы верите в Норрелла — любой может видеть это по вашему лицу. Вы видели что-то, убедившее вас в его способностях. Не расскажете ли нам, что это было?
Тут мистер Хонифут повел себя немного странно. Сначала он благодарно улыбнулся мистеру Торпу, словно только и мечтал объявить во всеуслышание причины, по которым поверил в магию мистера Норрелла; и уже открыл было рот, чтобы начать, но резко замер, осекся и принялся озираться по сторонам, будто превосходные доводы, казавшиеся столь вескими мгновение назад, обратились в пар, а губы и язык не успели схватить и одного из них, дабы облечь в связное английское предложение. Он пробормотал что-то о честном выражении лица мистера Норрелла.
Йоркских волшебников явно не удовлетворил такой ответ (а если бы они имели честь самолично лицезреть мистера Норрелла, этот довод убедил бы их еще меньше). Так что Торп повернулся к мистеру Сегундусу.
— Мистер Сегундус, вы тоже видели Норрелла. Каково ваше мнение?
Лишь сейчас Йоркские волшебники заметили, как бледен мистер Сегундус. Некоторые вспомнили, что он не ответил на их приветствия при встрече, как если бы пребывал в некоторой рассеянности.
— Вам нездоровится, сэр? — мягко спросил мистер Торп.
— Нет, нет, — пробормотал мистер Сегундус. — Пустяки.
Однако выглядел он настолько потерянным, что один джентльмен уступил ему стул, другой принес стакан мадеры, а взволнованный джентльмен с соломенными волосами, желавший устлать дорогу мистера Норрелла листьями плюща, втайне подумал, что мистер Сегундус заколдован и они могут увидеть что-то необычайное!
Наконец мистер Сегундус молвил со вздохом:
— Благодарю вас. Я здоров, хотя на прошлой неделе меня не отпускало тягостное чувство подавленности и отупения. Миссис Плизанс поила меня горячей лакричной настойкой, однако без всякого результата — что неудивительно, ибо, полагаю, причина расстройства заключается в моей голове. Сейчас мне лучше. На ваш вопрос, господа, отчего я полагаю, будто волшебство вернулось в Англию, я должен был бы ответить: потому что я видел его в действии. Ощущение, что я видел волшебство, живет здесь и здесь… — (Мистер Сегундус приложил руку сначала ко лбу, потом к сердцу).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42