Будь у него самого столько магических книг, он бы радовался, что их обсуждают и превозносят; ему трудно было поверить, что мистеру Норреллу это неприятно. Поэтому он вообразил, будто тот робок, и дабы его подбодрить, продолжил:
— Простите, сэр, не позволите ли вы нам взглянуть на вашу прославленную библиотеку?
Мистер Сегундус был уверен, что мистер Норрелл откажется, — но тот, еще раз внимательно оглядев гостей (глаза его, маленькие и голубые, смотрели словно из какого-то укрытия), согласился почти любезно. Мистер Хонифут рассыпался в благодарностях, убежденный, что угодил и хозяину, и самому себе.
Мистер Норрелл повел их по коридору (самому обычному, подумал мистер Сегундус), обшитому дубом и с дубовым же, пахнущим воском полом, затем по лестнице в три или четыре ступени и по другому коридору, где воздух был холоднее, а пол вымощен добрым Йоркским камнем. Все выглядело совершенно непримечательным. (Только вот был второй коридор до лестницы или позже? И была ли вообще лестница?) Мистер Сегундус обладал счастливой способностью всегда знать, где север, а где юг. Он ничуть не гордился своим талантом — это было столь же естественно, как знать, что голова по-прежнему находится у него на плечах, — однако в доме мистера Норрелла мистер Сегундус полностью утратил свой дар. Он не мог восстановить в памяти последовательность комнат и коридоров, не мог даже сказать, сколько времени они шли. И еще он не чувствовал направления, как будто мистер Норрелл открыл новую, пятую сторону света: ни запад, ни восток, ни север, ни юг, а какую-то другую, и в эту сторону как раз их и вел. Впрочем, по мистеру Хонифуту нельзя было сказать, что он заметил какую-нибудь странность.
Библиотека казалась чуть меньше гостиной. Здесь тоже жарко пылал камин, и все дышало спокойствием и уютом. Однако освещение комнаты опять не соответствовало трем высоким решетчатым окнам, и у мистера Сегундуса вновь появилось неуютное чувство, что должен быть второй камин, еще окна, свечи или что-нибудь в таком роде. За теми окнами, которые он видел, лил серый английский дождик, и мистер Сегундус не мог определить, в какой части дома они находятся.
При их появлении из-за стола поднялся человек, которого мистер Норрелл представил как Чилдермаса — своего управляющего.
Мистеру Хонифуту и мистеру Сегундусу можно было не говорить, что библиотека аббатства Хартфью дороже ее обладателю всех остальных сокровищ; они ничуть не удивились, что мистер Норрелл соорудил для любимого детища изысканный ларец. Шкафы английского дерева напоминали резные готические арки. Резьба изображала листья (сухие и скрученные, словно художник хотел передать осень), переплетенные ветви и корни, ягоды и плющ — все изумительной работы. Однако куда удивительнее шкафов были сами книги.
Первое, что узнает человек, приступая к изучению колдовского искусства, это то, что есть книги О магии, а есть — ПО магии. Следом он узнает и другое: что первые можно приобрести за пару-тройку гиней в хорошей книжной лавке, а вторые ценятся превыше рубинов. Библиотека Йоркского общества считалась очень хорошей, почти исключительной; ее собрание включало целых пять опусов, которые были написаны между 1550 и 1700 годами и могли, следовательно, без большого преувеличения именоваться книгами по магии (хотя одна и состояла лишь из двух затертых страниц). Книги по магии почитались большой редкостью: ни Сегундусу, ни Хонифуту не доводилось видеть в частном собрании более чем одну-две. В Хартфью все стены были заставлены шкафами, а все шкафы — наполнены фолиантами. И все, или почти все они были старыми — книги по магии! Да, среди переплетов попадались и новые — те тома, которые мистер Норрелл отдал переплести (очевидно, он предпочитал бурую кожу с серебряным тиснением). Однако были и совсем старые, с ветхими корешками и затертыми углами.
Мистер Сегундус взглянул на ближайшую полку; первым ему попалось на глаза название: «Как вопросить тьму и ответы ея уразуметь».
— Пустая книжонка, — сказал мистер Норрелл.
Мистер Сегундус вздрогнул — он не думал, что хозяин стоит так близко.
Мистер Норрелл продолжил:
— Не советую забивать ею голову.
Мистер Сегундус взглянул на следующую книгу: «Наставления» Белазиса.
— Вы знаете Белазиса? — спросил мистер Норрелл.
— Только понаслышке, сэр, — ответил мистер Сегундус. — Говорят, будто он владел ключами от многих тайн. Сведущие люди в один голос уверяют, что все экземпляры «Наставлений» давным-давно уничтожены. Однако вы владеете одним из них! Это поразительно, сэр! Какое счастье!
— Вы возлагаете на Белазиса большие надежды, — заметил Норрелл.. — Когда-то я думал в точности, как вы. Помню, в течение нескольких месяцев я каждый день посвящал его книгам по восемь часов — честь, которой не удостаивал ни одного автора ни до, ни после. В конечном счете он меня разочаровал. Он туманен там, где следует быть рациональным, и рационален там, где следует прибегнуть к иносказаниям. Есть вещи, не предназначенные для всех. Теперь я уже не такого высокого мнения об этом человеке.
— Здесь есть книга, о которой я никогда не слышал, — произнес мистер Сегундус, — «Преимущества иудео-христианской магии». Что вы о ней скажете?
— Ха! — вскричал Норрелл. — Данный труд датируется семнадцатым веком, но я бы не стал его превозносить. Его автор — пьяница, мошенник, прелюбодей и лгун. Я рад, что его безвозвратно забыли.
По-видимому, мистер Норрелл презирал не только ныне живущих магов. Он взвесил всех волшебников прошлого на весах и нашел их очень легкими[2+].
Хонифуттем временем, воздев руки, словно методистский священник, возносящий хвалу Господу, быстро переходил от шкафа к шкафу;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42