— Ага.
Оуэн опустил руку на плечо Бейдену, который начал медленно закипать.
— Уйдёт под воду. Утром… это… бой будет, — пояснил крестьянин.
— Послушай, приятель, — покачал головой Берхард. — О чем ты толкуешь?
— Мы реку двигаем. Чтобы остров получился.
Оуэн крепко держал Бейдена, который готов был набросится на косноязычного крестьянина и пересчитать ему зубы.
— Погодите, — Берхард взмахнул рукой. — Я, кажется, начинаю понимать.
— Река, — с тоской поглядев на непонятливых рыцарей, начал крестьянин.
— Гласс? — подсказал Берхард.
— Надо, чтобы она текла вот так, — крестьянин повернулся к холму, на котором стоял замок и сделал жест рукой, изображая канал, который должен был огибать возвышенность с севера. — А реку запрудили и пустили её по слепому рукаву.
— По слепому рукаву? Ясно, — Берхард кивнул. — И где бы ты на нашем месте встал лагерем?
— Я не смею давать такие советы, ваша светлость.
— Конечно, — согласился Берхард. — Ну и дурак же я! Ладно, мы сами найдём нужное место. Ты только главное скажи, не зальёт ли нас?
— Как пожелаете.
— Как пожелаю, — склонил голову Берхард и повернулся к остальным. — Как насчёт того, чтобы встать лагерем во-о-н там? — Он показал на склон холма.
Рыцари отправились в указанную Берхардом сторону. Их уже ждал Гермунд, как обычно что-то бормоча себе под нос.
Дьюранд трудился как вол, таская бочки с припасами и ставя палатки. Все это время он думал о частоколе, которым был обнесён замок.
Внимание Дьюранда привлекли вопли крестьян, корпевших над запрудой. Река решила довершить их труд, длившийся долгие часы, и хлынула на пастбище, где рыцари собирались разбить лагерь.
Наконец, когда все колышки и столбы были вбиты в землю, шатры поставлены, а лошади надёжно привязаны, Дьюранд присоединился к остальным членам отряда, сгрудившимся у костра. Звезды, как в зеркале, отражались в воде, ровным слоем покрывавшей поверхность пастбища.
Повара Хайэйшес жарили во дворе замка мясо, и чарующие ароматы, сочащиеся сквозь бревна частокола, сводили голодных воинов с ума.
Бейден потряс головой, будто желая избавиться от волшебного запаха, лезущего в ноздри.
— Ну и где будет турнир? — спросил он. — Кто-нибудь знает?
— Судя по всему, в реке, — ответил Берхард.
Гермунд кивнул. Казалось, он бился над какой-то загадкой:
— Остров. Как интересно.
— Что тебе интересно, скальд? — раздражённо спросил Бейден.
— Острова под водами рек. Однажды жил король. Один из аттийцев. Теперь его кости сокрыты водой.
— Не пойму, что ты лопочешь. Да и плевать, — поморщился Бейден. — Главное, чтобы ночь была ветреной и без дождя. Земля, как-никак, должна просохнуть. Если они вообще хотят, чтобы мы сражались в конном строю.
— Может, придётся биться пешими, — вздохнул Берхард.
— Главное, чтоб камней было поменьше, — скорчил рожу Оуэн. — Поцапались мы однажды с одним человеком. Крепко поцапались. Он заставил нас биться прямо во дворе замка.
Послышался недоверчивый шёпот.
— Думаете, я лгу? Да знаете, кто вы? — взвился Оуэн. — Сукины дети! Вот! Мы выстроились в ряд прямо во дворе. Мы в сёдлах, под копытами коней — булыжники, — здоровяк сунул палец в рот. — Школько я шам швоих жубов оштавил…
К сидящим у костра рыцарям присоединились Конзар и Ламорик, лицо которого все так же скрывал шлем.
— Джентльмены, — произнёс Ламорик.
— Вы так и не сняли этот шлем, ваша светлость? — спросил Оуэн.
Ламорик слегка сдвинул шлем, так, чтобы все увидели его рот, искривлённый в гримасе недовольства.
— Черт бы побрал Морина с его приглашением на пир. Что мне оставалось делать? Там почти вся семья в сборе. Добрая половина вассалов Северина присутствовала на моей свадьбе. Они же не глухие. И не надо считать их идиотами. Мой голос сразу бы узнали.
Дьюранд согласно закивал вместе со всеми.
— Барон хотел, чтобы я весь вечер просидел молчком за столом, как дурак, с этим ведром на голове, захлёбываясь слюнями, покуда весь двор его отца пялился бы на меня, объедаясь жареными цаплями и фазанами. Этот негодяй, да отвернётся от него Небесное Око, великолепно понимал, что я откажусь от его приглашения и приглашения герцога.
Сидевшим вокруг костра не оставалось ничего, кроме как кивать и прятать взоры. Возле ворот замка начались состязания борцов. Послышался глухой удар падения и радостные крики зевак.
— Ну что ж, — сказал Ламорик. — Так или иначе, вскоре все будет позади, — он снова плотно надвинул на голову шлем и направился в сторону шатров.
— Доброй вам ночи, джентльмены, — сказал, поднимаясь на ноги, Конзар, отправляясь вслед за молодым лордом.
— Ну-у-у… — протянул Берхард. — Можете обозвать меня простачком, только я все равно ничего не понимаю.
— Милорд должен скрывать своё лицо, — вздохнул Оуэн. — Здесь полно незнакомцев, есть и те, кто его знают. Может, после того как совсем стемнеет…
— Владыка Небесный, — перебил Берхард, — я говорю не про Хайэйшес, а вообще про всю эту затею с Красным Рыцарем. К чему милорду скрывать своё имя?
Оуэн, пропустив вопрос одноглазого рыцаря мимо ушей, принялся сосредоточенно ковыряться в зубах.
— И что произошло между Морином и Ламориком? — не отступал Берхард.
— Неужели? Не может быть! — неожиданно отозвался Гермунд, погруженный в собственные мысли.
— Давай, ты все расскажешь, а потом мы вместе решим, — предложил Берхард скальду.
— Ну ладно, — вздохнул скальд, — Гирет и Монервей. Два герцогства, верные короне. У Северина — дочь, у Абраваналя — сын. Вот вам и готов союз. Ламорик человек весёлый, его чаще видят в трактирах, чем в храмах или при дворах герцогов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158