Гигант, мелко дрожа, загудел, словно мешок полный пчёл. Седая борода исполина выбивалась из под шлема, он источал страшную вонь.
Дьюранд провёл выпад, но за миг промедления ему пришлось дорого заплатить. Гигант опередил его. Дьюранд увидел мелькнувшую булаву и понял, что этот удар ему не отразить. Шипы пробили насквозь щит, который воин вздёрнул на плечо, пытаясь прикрыться, и впились в тело.
На мгновение мир исчез. Дьюранд накренился в седле. Ему казалось, что он тонет, погружаясь все глубже и глубже в океанскую пучину. Воин понимал, что сейчас он либо упадёт с лошади, либо получит последний, на этот раз смертельный удар.
Краем глаза Дьюранд заметил, как несколько всадников, сражавшихся во главе отряда Радомора, прорвались к Морину, на помощь которому со всех сторон кинулись рыцари, обступив его плотной стеной. Дьюранд видел, что силы равны. Телохранитель Радомора начал поворачиваться к лорду Монервейскому, и Дьюранд понял, что если гигант вступит в бой, равновесие сил нарушится и вскоре все будет кончено.
Дьюранд рванулся вперёд и, со всей силы замахнувшись, рубанул по плечу гиганта. Исполин попытался развернуться и пропустил ещё один удар, на этот раз пришедшийся по шлему. Гигант, взмахнув руками, закачался в седле. Дьюранд, размахивая клинком, вновь и вновь опускал его на противника словно молотобоец. Эта тварь никогда не прорвётся к Морину! Встав в стременах, Дьюранд взялся за рукоять меча обеими руками и, вложив весть свой вес в удар, обрушил его на грудь противника.
Клинок, взрезав доспех, глубоко вошёл в тело противника, словно вилы в сено. В лицо Дьюранду вместо фонтана крови брызнула туча мух. Не удержав равновесия, Дьюранд вслед за гигантом выпал из седла, подняв фонтаны грязи при падении. Воину показалось, что он приземлился в кучу отбросов. Кружащие мухи, вырывавшиеся из доспехов поверженного гиганта, лезли в рот и нос. Дьюранд потянул на себя меч, извлекая его из тела исполина. На клинке не осталось ни единой капли крови. Дьюранд возился в грязи посреди кипящей битвы. Кругом жужжали мухи. Никто из воинов и не думал глянуть вниз, на Дьюранда в любой момент могла налететь лошадь, но воин, силившийся подняться на ноги, даже не думал об этом. Неожиданно его накрыла чья-то тень. Дьюранд услышал глухой рёв, увидел, как прямо перед его носом копыта коня взметнули грязь. Надо забыть о страхе и попытаться встать. Мелькнула зелёная попона и над ней, где-то в высоте, — оранжевый леопард на плюмаже, который, казалось, готов был сорваться со шлема и бросится в гущу свалки. Возле Дьюранда оказался сам мятежный герцог Ирлакский. Волны ярости, исходившие от него, словно вдавливали Дьюранда в землю.
Неожиданно Радомор исчез. Подняв голову, Дьюранд увидел, как горбатый герцог, поднимая фонтаны грязи, понёсся вперёд, сжимая в руке острый топор, сверкающий в лучах пробивающегося сквозь облака солнца. Один из рыцарей пустил лошадь вскачь, бросаясь Радомору наперерез. Мелькнула сине-голубая попона. Конзар. Закусив до крови губу, Дьюранд поднялся на ноги, понимая, что если он не найдёт лошадь, в сутолоке боя его могут затоптать как враги, так и друзья. Ристалище было усеяно телами людей.
Радомор, сверкая глазами, сорвал шлем, оставшись в плотно облегающем голову кольчужном капюшоне, из под которого торчала широкая борода. Горбатый герцог и Конзар закружились, выжидая, кто первый допустит ошибку. Дьюранд осознавал, что если капитан поспешит и позволит себе оплошность, все будет кончено.
После короткого обмена ударами противники разошлись в стороны. Копыта их коней крушили останки телохранителя Радомора. Среди измятых, изрубленных доспехов исполина Дьюранд с ужасом увидел кучу шевелящегося, перемазанного кровью тряпья.
То, что разворачивалось перед глазами Дьюранда, вряд ли можно было назвать поединком. Радомору всего-навсего нужно было отвлечь внимание капитана. В любой момент на помощь своему господину мог примчаться один из воинов в зеленом. Однако горбатый герцог не желал ждать. Топор сверкнул на солнце, и глубоко вошёл в щит Конзара. Удар был такой силы, что мог стоить капитану руки. На короткий миг топор замер, застряв в щите Конзара. Дьюранд вспомнил, что во время поединка в Гесперанде точно в такуюже ловушку попал Керлак.
Конзар не упустил свой шанс. Рванув на себя щит, он взмахнул мечом. Сверкающий клинок описал дугу, сделавшую бы честь любой баллисте, обрушился на Радомора, полоснув его от уха до искалеченного плеча. Дьюранд содрогнулся. Герцог пришпорил коня и, выронив в грязь щит с изображением леопарда, поскакал прочь от места схватки. Герцога мотало в седле из стороны в сторону, любой другой на его месте давно бы упал.
Снова зарядил дождь. Рыцари повернулись к Конзару, словно испрашивая дозволения догнать Радомора, но капитан, не сводя взгляда с удаляющегося герцога, возвышался в седле недвижим. Радомор ехал прочь с ристалища. Воины не могли поверить своим глазам. По всем законам горбун должен был валяться в грязи — удар, который нанёс Конзар, расколол бы и дуб, он был смертелен, но Радомор даже не потерял сознания. Бесспорно, герцог Ирлакский проиграл бой, но как ему удалось удержаться в седле?
Послышались крики радости. Дьюранд, вздрогнув, вспомнил выражение лица уезжавшего с ристалища Радомора — оно полыхало такой ненавистью и яростью, что было ясно — герцог остался бы в седле, даже если бы ему переломали все кости. Среди шатров и палаток на краю поля суетились чернецы. На самом же ристалище рыцари Южного воинства, понурившись, брели прочь, а воины Морина, откинув забрала, обступили Конзара, хлопая его по плечу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158