Радомор, находившийся в самой середине противоположного ряда, опустил на голову шлем. Дьюранд кинул взгляд на поднявшего руку принца. Бидэн был одет во все чёрное. Каждый конь, каждый рыцарь дрожали от нетерпения, словно натянутая тетива. Бидэн поднял руку ещё выше и резко опустил её.
Ристалище содрогнулось от грохота копыт.
Две сотни закованных в броню рыцарей понеслись навстречу друг другу. Дьюранд летел в первом ряду навстречу Южному войску. Радомор был вне досягаемости копья, поэтому Дьюранд выбрал себе другого противника, за плечами которого развевался плащ в черно-белую клетку. Дьюранд увидел, как полыхнули огнём глаза, сверкнули заклёпки на шлеме. Дьюранд вырвался вперёд, и его копьё первым нашло свою цель, врезавшись в клетчатого с такой силой, что Дьюранд покачнулся в седле.
Острие противника лишь скользнуло по щиту, задев плечо и подбородок. Раскинув руки, клетчатый повалился на землю. Дьюранд услышал, как за спиной с треском разлетелись в щепы сотни копий. Кричали рыцари, истошно ржали кони.
— Держать ряды! Держать ряды! — надрывались капитаны.
Дьюранд почувствовал, как по подбородку побежала струйка крови. На ристалище бросились оруженосцы, протягивая рыцарям, лишившимся оружия, новые копья.
— Дьюранд, — рявкнул Конзар. — Смотри по сторонам. Ты не на скачках.
Рыцари разошлись, чтобы вновь сшибиться на середине поля. Дьюранд не верил собственным ушам. Воины хохотали, обмениваясь с противниками шутками. Наконец, когда ряды столкнулись друг с другом в третий раз, начался общий бой. Эта пародия на настоящее сражение длилась около часа. Дьюранд, уворачиваясь от ударов, пытался пробиться к Радомору, но герцог Ирлакский все время оставался под защитой своего отряда, ощерившегося копьями. Ни Радомор, ни его воины не двигались с места.
Озадаченный Дьюранд задрал голову, чтобы посмотреть на Небесное Око. Рыцари вокруг него, веселясь, обменивались шуточными ударами, будто они выехали на прогулку, а не на ристалище. Некоторые из воинов покинули поле, объяснив своё решение тем, что у них ослабли крепежи плюмажей на шлемах. Один из рыцарей, когда у него порвались ремни на щите, отказался продолжать бой и сдался на милость победителю. Во время кулачных боев и то проливалось больше крови.
Дьюранду показалось, что он единственный во всем мире остался в здравом уме. Подавляющее большинство рыцарей, сражавшихся на турнире, не подозревали, что на ристалище решалась судьба королевства и короны.
Радомор вот-вот должен был начать действовать.
В полдень ристалище опустело. Когда участники турнира тронулись прочь с поля, Дьюранд ехал рядом с Ламориком, слыша насмешки и хихиканье рыцарей. Дьюранд нахмурился.
Когда молодой лорд спешился, Дьюранд наконец увидел то, что уже давно заметили остальные, — у Ламорика не было ни времени послать в Акконель за другими доспехами, ни денег на то, чтобы купить новые. Поэтому молодому лорду пришлось весь день разъезжать в одеждах Красного Рыцаря. На красном щите отсутствовало изображение быка — герба Акконеля, попона, куртка и флажок на копьё были тоже красного цвета. Всем было ясно, что изгнанный с турнира Ламорик решил сжулить и вернуться, прикрывшись именем отца.
Молодой лорд превратился в объект насмешек.
Стоило Дьюранду спешиться, как на него тут же бросился Бейден.
— Слушай, Дьюранд, если этот бой так важен, почему никто кроме нас, об этом не знает? Отчего эти зеленые даже с места не желают сдвинуться? Они, кажись, пока ещё ни одного пленного не взяли.
— Не знаю, — честно признался Дьюранд, не веря в то, что допустил ошибку.
— Я уверен, мы прославимся, благодаря тому фокусу, что провернули, — сплюнул Бейден. — На нас смотрят принц с герольдом и сам король. Лучшие люди королевства хихикают в кулачок, перемывают нам кости, обсуждают все, что мы делаем, — он попытался ударить Дьюранда в челюсть, но на его плечах повисли сразу несколько человек.
Дьюранд знал, что собравшаяся вокруг толпа внимательно на него смотрит. Те, что стояли подальше, — хохотали, те, что поближе, — хмурились и молчали.
Бейден оттолкнул державших его воинов и одёрнул накидку, скрывавшую кольчугу:
— "Красный Рыцарь покраснеет от стыда", — пробормотал он. — Так все будут твердить аж до следующей Ночи Странника.
— Довольно, Бейден, — прорычал Конзар. Каждый, кто увидел ледяной взгляд капитана, понял, что выяснение отношений придётся отложить до лучших времён. Сгрудившиеся вокруг люди все ещё смотрели на рыцарей, и Бейден замолчал.
— Ну что ж, — произнёс Берхард. — Кому-нибудь удалось подобраться к зелёным достаточно близко, чтобы услышать, о чем они там разговаривают? Мне кажется, Радомор нанял немало южан.
— Я слыхал, как один из них выругался, — кивнул Оуэн. — Думаю это манкирийский говор. Знаете, как звучит их язык — все одно, что брехня собачья. А доспехи почему-то на себя надели северные.
— Плевать, где Радомор их нанял, — проворчал Бейден. — Какие они к чертям воины, если позволили на себя напялить цвета Ирлака? Я много кому служил, но ни одному лорду не позволял и никогда не позволю нацепить на меня его герб. Я вам не лошадь. А их, — Бейден кивнул на противоположный край поля, — надо проучить. Крепко проучить!
— Не думаю, что герцог Ирлакский явился на ристалище просто, чтобы поразвлечься, — покачал головой Оуэн.
На мгновение воцарилось молчание. Дьюранд даже не обратил внимания на текущую по лицу кровь.
— Может быть, Радомор прознал об одной из баек, которые слышал Дьюранд, — мрачно усмехнулся Бейден. — Вот он сюда и приехал, чтобы отучить нас распускать язык.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158