— Знакомься, Радим, это — Млада — любушка моя. На прошлой седмице обвенчались.
— Рад за вас, очень рад, — скоморох улыбнулся. — Неужто к сохе потянуло?
— А вот и не угадал! Господин меня тиуном обещал тут поставить. Вот со дня на день с татями расправимся, так ряд и учиним.
Через сени гостя провели в светлицу, где усадили на широкую лавку. Млада тихо посетовала, что угощением хозяева не богаты. Валуня велел ей отправиться в погреб и нести лучшее, что там есть.
— Хорошо ты зажил, Валуня, — сказал Радим, заметив повешенные на стену доспехи и оружие. — Прошлый раз, как виделись, ходил в старой кольчужке. А тут, смотрю, броня добрая. Новая, поди?
— Угадал, — Валуня плеснул вина в глиняные чаши. — Еще в бою не пробована. Надеюсь, как стычка случится, не подведет. Пей, сейчас Млада вернется, закусим.
— Так расскажи, как дошел до жизни такой? Не хотел же из Ладоги уезжать?
— Не хотел. Тогда матушка была жива и ухода требовала. Прошлой летеницей все изменилось. Прибрал Бог бедную страдалицу, царствие ей небесное! — Валуня перекрестился. — А потом ты помог. Не согрешу, коли скажу: без тебя меня бы тут не было.
Млада принесла большой свиной окорок и жбан хмельного пива. Еду дополнили зеленый лук, репка и отваренная в соленой воде свекла. Когда заботливая хозяйка выставила на стол пышущий жаром хлеб, гость мог с полным правом сказать, что угощение выдалось на славу.
— Вот дюже любопытно! Как это я тебе помог?
— Господин очень хотел тебя найти, вестников в стороны разослал. Да ты ж утек. А бояре скоро замятию затеяли: Эйлив против Остромира стал подговаривать, мол, это он ту ведьму подослал. — Не прерывая рассказа, Валуня ножом разделил краюху на части. — Я же тут под руку подвернулся. Мне говорят — Радима знал? Я отвечаю: «Знал! Добрый скоморох!» Тогда господин велел все рассказать, как потраву ты искал, как боярыне служил. Мне что, жалко? Я правду завсегда готов молвить! Ты угощайся, угощайся!
Радим, поощряемый Валуней, принялся за еду. Мясо и хлеб после тяжелой дороги казались невероятно вкусными.
— Вот так и попал я в услужение Остромиру. Эйлива с Ладоги прогнали, нового посадника прислали. Из дружины кто с Гримом варяжить отправился, кто новый ряд учинил, меня ж господин в Новгород увез, определил к себе гридем, одарил богато, вот и Млад у сосватал.
— Добрый боярин. Жену тебе нашел, красавицу… С чего бы так?
— Догадываюсь, — усмехнулся Валуня. — Отец Млады был местным старостой, а детей, кроме дочери, не оставил. К ней все тутошние ужо сватались, да ни у кого не вышло. Право сирот выдавать князю дано, считай, Остромиру. Ну, а господину тиун здесь нужен. Вот на меня выбор и пал.
— Сам-то рад?
— Еще как! Млада — любушка моя, женушка, каких поискать!
Млада залилась стыдливым румянцем и отвернулась. Радим хмыкнул и приналег на угощение. Валу-ня хохотнул, разлил из братины пиво, залпом выпил.
— А теперь ты рассказывай, какими судьбами в наши края?
Скоморох не успел начать свою историю, как за дверью послышались голоса и тяжелые шаги. Млада отворила на стук. В избу вошли трое широкоплечих гридей без доспехов, но с оружием. Своими могучими телами они заняли всю клеть, заслонив скудный свет, падавший из маленького оконца. Радим сразу догадался, что это за ним.
— Добрый вечор, — поприветствовал незваных гостей Валуня. — Радим, это сотоварищи мои, братья Свистуны. Первой, Вторый. А с Третьяком ты уже знаком. Угоститься хмельком не желаете ли?
— Будь здрав, Валуня. Не время нам. Князь скомороха к себе требует. Немедля.
— Жаль, но на то воля княжья…
Валуне явно не хотелось отпускать скомороха, однако службу он знал хорошо.
— Я тебя ждать буду. Как отпустят, сюда иди. Дом Валуни и Млады в Березейке все знают.
— Добро, — Радим напряженно улыбнулся. Внутренний голос подсказывал, что вернуться в эту гостеприимную светлицу ему не суждено.
В сопровождении сторожей скоморох миновал деревню и вскоре очутился возле большого шатра, раскинутого на околице. Вокруг суетились многочисленные холопы, подле костров сидели воины, у коновязи топтались взнузданные кони. Первой перекинулся парой слов с вооруженными отроками, один из них прошел в шатер, потом вернулся. Радима подвели ко входу, приподняли полог и толкнули внутрь.
Шатер был огромен, свод терялся в темноте, ибо все освещение состояло из пары смоляных факелов, воткнутых в землю, и небольшого костра, полыхавшего посреди круга, выложенного гладкими валунами. Нехитрая походная утварь стояла в дальнем от входа конце. Ларцы, лежанки, оружие занимали пространство вдоль стен. В центре высился большой резной стул с высокой спинкой и массивными подлокотниками, испещренными плотной вязью из огнедышащих змеев и диковинных растений. У подножия лежали ворсистые ковры с восхода, уставленные кувшинами и корзинами с яствами.
Радим сразу разглядел хозяина шатра, крепкого бородатого мужа, одетого в шелк и бархат. Князю Владимиру Новгородскому, старшему сыну Ярослава Киевского, было чуть больше тридцати лет. Мягкий запах свидетельствовал, что князь не пренебрегает дорогими греческими благовониями. Шею Владимира охватывала массивная золотая цепь с крупным крестом. Волосы подстрижены коротко. На руках — самоцветные браслеты и драгоценные перстни.
Князь сидел на стуле, лениво обгладывая куриную голень. На коврах вокруг расположились бояре, старшая дружина, все видные люди новгородского двора. По Правую руку от князя сидел Остромир. Он переоделся в Мирное платье и смотрелся отменно. Шелковая рубаха Подчеркивала ладную фигуру. Волосы зачесаны на затылок и перехвачены жемчужной нитью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94