— Справки? Какие справки? — дрожащим голосом проговорил он,
— Лучше тебе не знать этого, мальчуган: твой хозяин и без того уж полон подозрений. Фазад немного подумал.
— Наши немногие постояльцы обращаются обычно в храм Червей...
— Это слишком опасно, — прервал его Джайал.
— Тогда в храм Ре?
— Нет, они запираются на ночь; подумай еще.
— Есть еще Шпиль... Там ночует вся городская стража.
«Городская стража?» — задумался Джайал. Он потратил немало усилий, чтобы проскочить мимо стражников в ворота — неужто теперь он по доброй воле отправится в место, где их много и где будет еще труднее скрыть, кто он такой? Ему не на что полагаться, кроме своего мужества и своего меча. Времени, чтобы найти Талассу, у него только до рассвета — если она конечно, еще жива.
— Как мне безопаснее всего туда добраться? — спросил он мальчика.
— Неужели ты пойдешь туда теперь, ночью? На улицах полно живых мертвецов.
Джайал улыбнулся, стараясь скрыть свой страх:
— Думаешь, я их боюсь?
— Не только вампиров надо опасаться: в городской страже служат недобрые люди, господин!
— Здесь тоже не слишком спокойно. Одни паломники чего стоят.
— Но ведь ты и сам паломник!
— Внешность обманчива, мальчик, — слегка улыбнулся Джайал, — я не тот, кем кажусь: я служу Огню, и мне нужна помощь. Можно выйти отсюда как-нибудь помимо парадной двери?
Фазад собрался с мыслями.
— Наверху есть слуховое окошко — оно выходит на крепостную стену.
— Но Скерриб сказал, что оно забито наглухо.
— Это он только говорит так, — с содроганием сказал мальчик, — оно открыто. Он намерен ускользнуть через него, если вампиры когда-нибудь проникнут и гостиницу.
— Тем лучше! — Джайал потрепал Фазада по плечу. — Только надо уйти так чтобы Скерриб не заметил: я не доверяю ему.
Мальчик понимающе кивнул.
— Он обо всем доносит в храм Червя. Джайал тихо выругался.
— Мне следовало догадаться об этом. Можешь ты провести меня на чердак так, чтобы он не видел? — Мальчик кивнул опять и, нырнув в одно из пыльных стойл, извлек оттуда позеленевший фонарь. Он поднес фитиль к фонарю, освещавшему конюшню, и высохший жгут нехотя загорелся, озарив красноватым блеском старую медь. Фазад поправил его, прибавив света.
— Надо оставить тут огонь — иначе хозяин поймет, что я ушел, — пояснил мальчик и, приоткрыв скрипучую дверь конюшни, выглянул наружу. Потом махнул рукой Джайалу в знак того, что путь свободен. Они тихо перешли двор, но на сей раз Фазад скользнул в боковую дверь, ранее не замеченную Джайалом, и они оказались на пыльной лестнице, уходящей во тьму наверху.
Фазад, ступая на цыпочках, показывал дорогу. Перила, оплетенные паутиной, шатались, ветхие ступени были завалены поломанной мебелью. Фонарь отбрасывал длинные тени. Крысы шмыгали из-под ног в темноту. Двое сообщников почти уже добрались до верха, когда куча тряпья, лежащая на одной из площадок, вдруг зашевелилась с негодующим вздохом.
— Что это такое, во имя Хеля?! — вскричал Джайал, хватаясь за меч, но куча уже затихла.
— Шш! Это жена хозяина. Пошли, теперь уж недалеко.
И они вылезли на чердак гостиницы, скрючившись под низким потолком. Вскоре они оказались под запертой ставней, ведущей на крышу. Фазад осторожно отодвинул засов, и внутрь ворвался холодный ночной воздух с прядями тумана.
— Полезай скорее, — сказал мальчик, протягивая Джайалу руку. Джайал вылез в отверстие, сохраняя равновесие на скользкой черепице, и оглянулся на освещенного фонарем Фазада.
— Вот тебе за труды. — Он протянул мальчику несколько медных монет из своих последних запасов. Тот благодарно просиял, а у Джайала замерло сердце — невелика это будет награда, если Скерриб догадается о причастности Фазада к бегству постояльца. — Позаботься о Туче, — шепнул он. — Я вернусь на рассвете. — С этими словами Джайал ухватился за покосившуюся дымовую трубу и полез по ней к городской стене. Кирпичная труба была скользкой, но выкрошилась во многих местах и давала хорошую опору для ног.
Джайал сравнительно легко добрался до ее верха и остановился передохнуть, оглянувшись на слуховое окно.
Мальчик уже запер его. Джайал посмотрел вокруг, и при свете вспыхнувшей молнии перед ним открылась феерическая картина: над крепостной стеной, в двадцати футах выше его головы, светилось в тумане красное зарево Священного Огня. Между трубой и навесными бойницами оставалось еще футов десять, но старая стена была щербатой и вся поросла крепкими на вид кустами. Влезть по ней не представляло труда.
Спуститься вниз — иное дело. Края гостиничной крыши уходили куда-то в море тумана, из которого футах в пятистах внизу торчали там и сям кровли Нижнего Города. Туман казался мягкой пуховой периной, в которую так и тянуло упасть... У Джайала закружилась голова.
Он снова перевел взгляд вверх, устремив его к горизонту. Луна, Эревон, бледно светила в небесах перед самой грядой черных туч, идущих с севера, зловеще освещая щетинистые вершины гор. Снова сверкнула молния, и вскоре за этим раздался отдаленный раскат, словно где-то захлопнулась гигантская дверь.
Осторожно нащупывая ногами щербины, в тусклом красном зареве, Джайал полез вверх по стене.
ГЛАВА 9. ГОСТЬ, ПРИХОДЯЩИЙ ПОСЛЕ НАСТУПЛЕНИЯ НОЧИ
Таласса медленно спускалась вниз — шелковый подол шуршал за ней по ступеням, как белый водопад, и ее волосы отсвечивали медью в мигающем блеске тысячи свечей. Шаг ее был ровен, но в голове царила полная сумятица от предстоящей встречи с верховной жрицей. Эта женщина ее ненавидит; она отдала Талассу на растерзание, как только та поступила в храм в возрасте тринадцати лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161