Солдат достал из-за пояса флакон и отдал его одному из товарищей. Фаран знал, что там: несколько капель из Черной Чаши, приберегаемые для смертельного часа. Теперь они, быть может, не понадобятся Жнецу — первая смерть станет для него и последней. Низко склонившись перед князем, солдат прошел через завесу белых огней.
В этот миг произошли сразу два события.
Жнец, переступивший черту, мгновенно исчез, как до него Таласса и Уртред.
В то же время сверкнуло оранжевое пламя и грянул взрыв, поднявший в воздух каменные плиты пола. Фаран видел, как парят над ним эти глыбы, весившие несколько центнеров, — одна из них просвистела около самого его уха. Потом он заметил, что и сам летит по воздуху, словно подхваченный невидимой рукой. Тут его настиг грохот взрыва, погасив все прочие ощущения, и Фаран тяжело грянулся оземь, в сознании, но полуоглохший и полуослепший.
Со странным безучастием он смотрел, как пол обваливается в дыру, образовавшуюся после взрыва, и как эта дыра, все увеличиваясь, будто бы мчится к нему. Вот его ноги уже повисли над бездной. Фаран шарил руками в поисках опоры, но не находил ее. Он упал и полетел в глубину среди крутящихся каменных глыб.
Отряд Двойника во время спуска в сердцевину пирамиды следовал по пятам за Фараном. Двойник взял на себя роль разведчика, поскольку его одного вампиры не могли учуять. Он шел за Фараном по коридору и видел, как тот устроил засаду, приведшую к гибели Сереша. Вступая в гробницу, Двойник был убежден, что его люди вполне способны справиться с поредевшим отрядом Фарана, но при виде того, что сделал с Серешем Голон, эта уверенность мигом рассеялась. Казарису, колдуну Двойника, такое было не под силу.
В состоянии, близком к панике, Двойник вернулся к своим.
— Фаран победил своих предшественников и вышел к лабиринту, — сообщил он, устремив единственный глаз на Казариса. Молодого мага мало тронуло это известие.
— Что ж, те люди оказались слабыми в отличие от нас.
Двойник скривил рваные губы в надменную усмешку.
— Нет, Казарис, у Фарана есть Голом, а он посильнее любого из нас.
Гнев сверкнул в глазах чародея: этот гнев не угасал в нем с тех пор, как Двойник подобрал его, изгнанного из храма Червя за какую-то мелкую провинность, легкую добычу для вампиров, блуждающих ночью по улицам. Двойник был уверен в нерушимой преданности Казариса: ведь он дал этому юноше приют.
Но Двойник ошибался. Казарис всегда отличался самоуверенностью, и изгнание из храма не сломило его. Теперь он открыто бросал вожаку вызов. Но Двойник, как и все эти годы, был на редкость терпелив с магом — тот был еще нужен, да и волшебный меч был при нем.
Зуб Дракона теперь рдел еще ярче, чем в доме на Серебряной Дороге, и Двойник знал, что этот зловещий пламень не предвещает ничего доброго.
— Ты не спрашивал у него, что это означает? — Двойник кивнул на Джайала, все еще связанного веревкой. Но рабы, с которыми он раньше шел, исчезли — их оставили у входа, как приманку для вампиров.
— Он говорит, что не знает, — ответил Казарис, — но у меня есть собственные мысли на этот счет.
Что это — Казарис улыбается? Так он намеренно утаивает что-то от вожака? Быть может, он уже поговорил с людьми, пока Двойник ходил на разведку, и склонил их на свою сторону?
Двойник шагнул к колдуну. Казарису приходилось видеть, как вожак убивал людей голыми руками, и хотя теперь одна рука была повреждена, выражение лица Двойника не вызывало сомнений.
— Что же это за мысли? — прорычал он.
— Я думаю, это луна... — быстро ответил Казарис, сразу побледневший при виде безумной ярости Двойника — Чем ближе она к закату, тем ярче светится меч.
— Хорошо — просто замечательно. — Двойник медленно кивнул, не сводя глаз с Казариса. — Нынче полнолуние — это как-нибудь связано с мечом?
— Смотри. — Казарис, чуть-чуть осмелев, протянул ему меч. — Здесь есть печать.
Двойник всмотрелся в кроваво-красный клинок. В самом деле, на нем был вытравлен полумесяц — знак, относящийся к тем временам, когда мир еще поклонялся старым богам, и прежде всего Эревону.
— Умеешь ты управлять эти мечом? — резко спросил Двойник.
— Я знаю одно заклинание на древнем языке — на нем говорили, когда мир был юным...
— Ну так колдуй — время дорого! — рявкнул Двойник. Маг, обрадовавшись предлогу уйти от сверлящего глаза вожака, отступил на шаг, сосредоточился и поднял меч двумя руками, обратив его острием к потолку. Потом закрыл глаза и начал произносить какие-то слова — поначалу так тихо, что Двойник ничего не мог разобрать, но потом маг стал обретать уверенность и заговорил громче. Это был древний язык, непонятный Двойнику.
Меч, и без того горящий красным накалом, разгорался все ярче и ярче, и к концу заклинания стало казаться, что чародей держит в руках слиток, только что вынутый из горнила. Алый свет залил лестницу и лица изумленных разбойников, тени побежали по коридору, и древние фрески зашевелились, будто живые. А из клинка вырвался ослепительно белый разряд.
Казарис был поражен не меньше, чем все остальные. Вся уверенность слетела с него, и он взглянул на Двойника в поисках указаний.
Двойник шагнул к нему, даже на расстоянии чувствуя, что сила меча враждебна ему, выходцу из Мира Теней. Сам он не сможет взять меч в руки без тяжких последствий, но Казарис как будто стал опять послушен, несмотря на власть, которую обрел.
— Используй его с толком, — только и сказал вожак, нетерпеливым знаком велев Казарису стать во главе отряда, и взял веревку, привязанную к шее Джайала. Он чувствовал, что меч, в чем бы ни заключалась его сила, может стать не менее опасен для них, чем для Фарана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161