- А вдруг...
- А вдруг...
И все-таки входить в этот сказочный универмаг было жутко.
После недолгих споров мы решили отрядить на разведку Хому.
- Он деревянный, - сказала Людмила. - Не убьют же его в этом
магазине.
Хома воспринял эти слова как предательство.
- Не убьют, - горестно повторил он и повернулся к Людмиле так, чтобы
щербины от попавших в него стрел стали ей хорошо видны. - Не убьют,
конечно. Подумаешь, изуродуют до неузнаваемости. Ладно, пойду и пропаду
там ни за грош ни за полушку. Сами потом жалеть будете.
Я подавил желание рассмеяться, видя, как понуро табурет потащился к
гостеприимно распахнутым дверям.
- Ты там все-таки поосторожнее, - напутствовал Хому Овид, пока тот,
словно обреченный на плаху, поднимался по ступеням.
Томительное ожидание к счастью оказалось недолгим. В универмаге Хома
пропадал минут пять, не больше, а выбравшись наружу, язвительно доложил,
что доблестные господа, то есть мы, можем спокойно входить внутрь, не
боясь ничего. Магазин пуст.
- То есть как пуст! - разочарованно взвизгнула Людмила и первой
устремилась к дверям. - Мне снился не пустой универмаг, а наоборот. В нем
было столько вещей!
- Чего-чего, а вещей-то там хватает, - посторонившись, отозвался
Хома.
Вещей в магазине и правда имелось неисчислимое множество. Видимо,
именно так представляется женщинам полный изобилия рай.
Парфюмерия и ювелирные изделия, пальто и курточки, меха и обувь,
белье и шляпки - все это было развешано и разложено, а иногда просто
свалено беспорядочными кучами прямо посреди проходов. Неискушенному
мужскому взгляду трудно было разобраться во всем этом великолепии, и мы с
Овидом в растерянности остановились перед ближайшим прилавком, но Люська
чувствовала себя в этом бедламе, как рыба в воде.
Не теряя времени даром, она начала ворошить завалы из барахла, то и
дело счастливо вскрикивая, хватая вещь за вещью, чтобы тут же бросить
прямо на пол только что обретенное сокровище ради следующего.
- Ну все, - понимающе поделился я с Овидом, глядя на временное
Люськино умопомрачение, - это надолго. Пока весь универмаг не перевернет,
нам отсюда не выбраться.
- Она же есть хотела, - недоуменно произнес Овид. - Только что.
Оставив Людмилу самой разбираться с нежданно привалившим ей счастьем,
мы отправились в обход с единственной целью - найти упомянутое раньше
зеркало. Примерочная обнаружилась сразу же, и в ней было не одно, а целых
три зеркала, но, увы, совершенно обыкновенных - в этом мы убедились очень
быстро, а поиски еды также не увенчались успехом.
- Что за странная логика, - ворчал Овид, пиная пластмассовую
пудреницу, подвернувшуюся ему под ногу. - Ведь голодная была, разве не
могло ей что-нибудь съестное присниться.
- Это, брат, женщины, - философствовал я. - Разве их поймешь. Мне бы
только сегодня заснуть нормально, на завтрак сколько хочешь еды будет.
Мы снова вернулись в зал, где Людмила металась от одного прилавка к
другому. Пока мы отсутствовали, она успела облачиться в очень открытое и,
надо честно признаться, потрясающе идущее ей зеленое вечернее платье,
мочки ушей оттягивали бриллиантовые серьги с камнями каратов по десять
каждый, а шея плотно, как бинтом, в несколько рядов была обкручена
жемчужной ниткой.
- Ну как! - торжествующе воскликнула она, едва завидев нас. -
Впечатляет!
- Еще как, - хмуро заметил Овид. - Сейчас пойдем к Паровозному, он от
восторга в обморок упадет.
- Темнота, - Людмила была настолько счастлива, что даже не обиделась.
- В театре все просто от зависти лопнут, когда меня увидят.
- Боюсь, не увидят, - трезво возразил Овид. - Точно не увидят, если
не найдем осколков. А дальше ты тоже в этом платье путешествовать будешь?
Расставание с только что обретенными сокровищами было тягостным. Я не
выдержал и отошел в сторону, чтобы не видеть полных слез Люськиных глаз. В
конце концов она переоделась в более подходящие для ситуации джинсы и
кроссовки, но все-таки прихватила с собой изрядное количество новеньких
тряпок. Отговорить оставить все это на месте нам не удалось.
- Сама будешь тащить, - предупреждал я, с сомнением глядя на туго
набитую сумку. - Неужели не тяжело?
- Ничего, - сладострастно пыхтела Люська, с трудом застегивая готовую
лопнуть молнию. - Как-нибудь справлюсь.
Лавируя между прилавками, мы выбрались к выходу. Первым на улицу
выскочил Хома и тут же попятился. Натолкнувшись на него, я зашипел от боли
и хотел уже грозно выговорить табурету за неосторожность, но сзади меня
крепко за плечо схватил Овид.
Прямо около ступенек стоял самый настоящий слон с сидящим на нем
сухоньким старцем в белой чалме, а около слона, словно гвардейцы, застыли
ужасающего вида монстры, больше всего напоминающие вставших на задние лапы
бегемотов.

Глаза от долгой бессонницы стали совсем сухими. Чтобы убавить резь,
приходилось часто моргать, и тогда веки царапали глазное яблоко, как
наждак. Спать нам не давали уже вторые сутки.
Деревня, куда нас притащили, состояла из нескольких десятков глиняных
туземных хижин, покрытых пальмовыми ветками. Впрочем, имелся и самый
настоящий дворец, но туда нас не приглашали.
Хому, как обыкновенную собаку, привязали веревкой к столбу, а на
Людмилу и меня надели металлические ошейники и также посадили на цепь.
Рабовладение в чистом виде.
Утешало одно - Овид сумел избежать плена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42