Пойг некоторое время смотрел, как он ворочается.
— А нельзя было, — сказал, — не скандалить?
— Нельзя, — сказал Гэвин. — Он побежал, а я и так уже половину дыма оставил, только чтоб на одну душу. Нельзя было.
— Какого дыма?.. — сказал Пойг. — А. Мда, — добавил он. Снял шлем и провел рукою по лбу, словно смахивая паутину.
— «Лось» вон сзади идет, — сказал он потом, словно предупреждая вопрос.
Вокруг было все еще довольно шумно, а ветер сзади, казалось, просто-таки кипит запахами чеснока, кожи, смолы и масла; масло — это у них уключины чуть не горят, смазчики, видать, лентяи на военном флоте; ни у кого не было особенно времени разговаривать. Гэвин подумал, что лучше всего он бы сейчас лег опять и полежал бы, не шевелясь, пока на небе не вызвездит, и поэтому встал. Так он и стоял на корме, держась за борт, и довольно долго смотрел, как делаются все шире полосы воды между кораблями.
Нельзя сказать, конечно, чтобы за это время его разговор с Пойгом каждый из команды успел перетолковать другому и самому себе. Но очень многие посчитали теперь, что они очень многое понимают; а некоторые посчитали и так, что они понимают все.
Солнце — по левому борту — окончательно упряталось в облака, сделав небо между ними грязно-золотым.
В двух шагах от носовой палубы все еще лежал на боку эшвен, без головы, потому что от удара она отскочила за борт и пропала где-то в волнах, и Гьюви, сын Отхмера.
До капитана любая новость, какая бы ни случилась, должна доходить в тот же день.
Гэвин пришел туда, потому что мог бы и не прийти. Ему теперь оставалось только признавать — разрешая тем самым существовать на свете — случившееся без него. Он ненавидел такие положения. Но в тот вечер для Гэвина, сына Гэвира, это ничего не значило. В тот вечер.
Двое парней, затянув покрепче рукава, привязали к ногам безголового тела камень из балласта и перевалили его через борт. Про Хиджару Гэвин сказал, что «сожжем, как причалим». Больше он ничего не сказал; от него не ожидали, чтобы он сказал еще что-нибудь; и никто не ожидал от себя, что найдет слова.
Может быть, завтра. А сначала нужно просто добраться до темноты.
Поворачиваясь, Гэвин наткнулся на чей-то напряженный взгляд, как на палку, поставленную перед глазами. Но этот взгляд рассматривал, казалось, не Гэвина, а что-то гораздо более удаленное, может быть, у него за спиной. Однако Гэвина он, наверное, все же узнал, потому что проговорил:
— Она была еще более сумасшедшей, чем ты.
Этого человека никто не трогал, но ведь на всем корабле только один Гэвин и знал, что все произошло из-за него — из-за того, что кому-то, когда-то он показался подозрительным. Бани Вилийас сидел в уже привычной позе, обхватив руками колени, и вставать не собирался. Странное дело, но он уже почти перестал выглядеть неуклюжим, когда вот так сидел.
«Шабиниан» — красивый язык. И почти любые слова, сказанные на нем, выглядят красиво.
— Эвейма ниам бага ту-атт.
Никакого другого способа освободиться у пиратов не было. Живой Рият не отпустила бы их, уж он-то ее знал. Сначала (и не сразу) до Гэвина дошло, что это были людские слова, на понятном ему языке, а уж потом — что они означали. Эвейма. Была.
Вот только этого ему и не хватало. Именно этого, чтобы он совсем мог быть счастлив. Еще и баба.
Все это время Гэвин представлял себе Колдуна Неподвижности улыбающимся стариком, вроде того консула в Чьянвене. У него совершенно вылетело из памяти, что это женщина, хотя слово «колдунья» бани Вилийас и обронил два дня назад.
Но она была сама виновата. И она была черной колдуньей. И она с юга, в конце концов, а значит, не человек, и никто из певцов не сможет сказать, что это было неправильно.
— Эри, — сказал Гэвин. — Поприглядывай за ним пока; чтоб он был жив, здоров, сыт и одет, уж как получится.
— Да, капитан, — сказал тот. — Хорошо, капитан.
Он был тот самый человек, что отходил сегодня покойного эшвена бани Вилийаса. Отдать пленника во власть его оскорбителя — это была превосходная выдумка; это была бы превосходная выдумка, если бы была выдумкой. На самом-то деле Гэвин назвал первого, кто попался ему на глаза.
Вот так, кажется, в тот день они с бани Вилийасом сделали друг другу все самое плохое, что только могли сделать. И оба — не заметив.
А еще там был Деши. Деши Тяжелая Секира. Деши Тяжелая Секира, после ударов которого не встают. Он по-прежнему ни о чем не жалел. Но чтобы он продолжал ни о чем не жалеть, нужно было, чтобы кто-нибудь сказал ему об этом; Гэвин тут был ни при чем — Деши нужны были слова не от живого, а от мертвого. Он сказал, что, покуда Гьюви Хиджара не приснится ему так, как делают это мертвые, когда решают не мстить, он будет носить обереги покрепче, потому что покойники, которые хорошо владели мечом, — опасные покойники. Понятно, сказал он это не Гэвину. Гьюви был не в своем праве, когда ушел с носа без приказа, а «старший носа» был прав, когда ударил его, но он все равно ни о чем не жалел, а просто подошел и постоял рядом, ожидая, скажет Гэвин что-нибудь или нет, и не удивился, что нет, а волновали его только обереги.
И еще там был Агли, сигнальщик, которому лучше было оказаться подальше, и у этого тоже был вид, как будто бы он ни о чем не жалеет и как будто по-прежнему готов отвечать перед кем угодно за что угодно.
— Я ведь теперь должен тебя, наверное, поблагодарить, — медленно проговорил Гэвин. — Если б не ты, я бы там так и остался. Там, где я был. Уж очень я на тебя рассердился, Агли, — добавил он. — Если б не рассердился, так бы там и остался. Получается — это из-за тебя я живой, да?
Этим словам очень легко было бы звучать издевательски, но в голосе Гэвина была искренняя задумчивость, а не должен лион Агли и впрямь благодарить, и стоит ли это благодарности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187