Кто этот мир видел —
видел в нем силу Зла.
Кто в мире жил — на том
плотью Его дела.
Кто одолел, сразив,
битвой «сто видов зол» —
только лишь их, гордясь,
в злодействах превзошел.
Кто обогнул, храня
в благе свои пути, —
только лишь вольно злу
попустил прорасти.
Кто не рождался в мир,
тот, быть может, один
не был злу раб, иль сват,
данник, иль господин.
Как водится, далангу поставили за его стихи чашку вина и чашку вареного проса; похоже, вину он обрадовался больше; наутро он ушел, и мальчишки провожали его, передразнивая его пьяненькую походку. Некоторое время спустя могущественный князь, считавшийся вождем племени, к которому принадлежала деревня, забрал половину взрослых мужчин в свое войско; Кань-Го (как звали тогда будущего монаха) солдаты не забрали, оттого что он был чересчур молод, — а впрочем, и успей уже сменить свое детское имя, «Круглолобый», на взрослое, не взяли бы все равно, сочтя, что он чересчур мал для того, чтобы держать копье, и чересчур слаб для того, чтобы размахивать цепом для битвы. Потом войска соперника их вождя, тоже могущественного князя, проходя мимо, разрушили деревню, и многочисленным родственникам того, кто только-только перестал быть Кань-Го (а вот женить его еще не успели — не до свадеб тогда было в деревне), довелось не в первый раз, да, верно, и не в последний, ютиться пока под навесами насвоих террасных полях. Потом в деревню пришел еще один странствующий даланг — он ничего не говорил, но зато в обеих руках у него, как невесомые, вертелись две усеянные крючьями булавы, те самые, которые на всех окрестных островах называют монскими булавами.
— На свете много селений, — сказал ему староста деревни, мудрый старенький жрец, что отдавал их жертвы и совершал службы Чистому Огню, а заодно и небесным Духам, спускающимся с гор по своей доброте и щедрости, чтобы прорастить просо на людских полях. — На свете много селений, и среди них, наверное, есть такие, где ждут тебя. Там обрадуются твоей науке. Проходи мимо, добрый монах. Тот, кто умеет натягивать лук и направлять копье, — несчастный человек в наши дни, потому что он уходит сражаться за вождя и родное селение никогда больше его не увидит. Тот, кто умеет защищаться, — несчастный человек в наши дни, потому что за сопротивление карают сильнее. Мы накормим тебя, как сможем; и пусть Анвор-Модра наполнит благостью твой путь, и Лур, сияющий спутник его, удалит зло с твоей дороги своим светлым копьем.
На следующее утро даланг отправился прочь, а тот, кто после стал молодым хено, глядящим на Королевскую Стоянку через один из четырех сохранившихся Глаз, — выбрался тайком из кучи тел, какою стали на земляном полу его родственники, и побежал вслед за монахом, догнав его недалеко от деревни.
«Зачем, — думал он, — зачем я остался в монастыре?» — «Можешь спать вот здесь», — сказал ему тогда молчаливый даланг. А несколько фраз, которые он произнес потом, были самым длинным сочетанием слов, какое хено от него вообще слышал когда-нибудь. «На самом-то деле любой из четырех путей — одно и то же, — сказал он, — но кто тебя знает, может, ты выберешь другой какой-нибудь, когда доберешься до развилки?.. А если пойдешь дальше со мной сейчас… ну что же, я из тебя сделаю человека, который умеет держать в руках кое-какое дерево и железо». — «Ну и пусть бы не вступил на дорогу к Слиянию с Чистотой, — думал с горечью хено. — Зато вот сейчас, все это лето, от какого-нибудь дерева и какого-нибудь железа у меня в руках было бы больше проку. А так…»
Нынешнею весной он увидел снова неразговорчивого даланга. Как-то — словно бы случайно, без задней мысли на уме — все монские странствующие даланги из служителей Лура, все восемьдесят два, оказались на острове, и со своими учениками вдобавок. Слухи-то похаживали… ну неопределенные слухи, какие всегда расходятся с острова Гарз. А вот про этих — нынешних — никакие даже слухи не успели добежать. А ведь еще позавчера мудрые монахи, из служителей Иннаун, обходили поселок, чтобы определить, много ли строительного камня понадобится — его отстраивать. А хено прикидывал, сочтут ли его теперь пригодным для «ученика, сопровождающего даланга»… и возьмет ли его тот даланг-молчун — за все это время прислужник так и не решился подойти к нему и напомнить о себе.
А вот теперь… Неужто это все-таки правда?
«Кто этот мир видел — видел в нем силу Зла…» Молодой хено сейчас глядел именно на это — на ужасающее, могущественное величие Породителя Зла. Вот оно, перед ним — безмерное и неистребимое, возникающее вновь и вновь именно тогда, когда казалось, что нападения его удалось отбить. Время от времени картину застилал пар над Долиною Длинных Источников, и тогда казалось, что видение отодвигается в глубину «окна»-колодца.
Но все равно они были там.
Эти люди, презренные, ненавидящие жизнь и любящие смерть, мерзкие, как крысы, и опасные, как крысы-оборотни, такие же бесчисленные и губительные, как саранча в своих перелетах, любимое творенье Кужара-Тьмы, творца всех на свете крыс и саранчи. «Если сама Тьма, — думал хено, — когда-нибудь смотрела на мир, то она смотрела глазами цвета моря! Может быть, видеть могущество Зла тоже — путь к совершенствованию? Если так, я движусь к дверям небесных дворцов на вершине Самой Светлой Горы со скоростью вестницы Модры — ласточки…»
Да уж, он и впрямь был совсем молодой человек, этот монах, если шутил сам с собою сейчас…
А еще, поскольку он был монах из служителей Лура, он обратился существом к своему богу. Он должен был сделать именно так, чтобы сделать все правильно: согласно Учению, к Великим надобно обращаться не мыслями и не душой, но именно «существом».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187