— Приятно познакомиться, — пытаясь растопить лед отчуждения, проговорил Смит.
В ответ послышалось лишь недовольное ворчание.
— А это наша сигнальщица. — Кузен положил руки на плечи очень молоденькой и слишком худенькой девушки. На ней была красная униформа, а в руках она держала медный рожок, но ей было далеко до соблазнительных шалуний, о которых мечтал Смит, когда ему приходило в голову пофантазировать о сигнальщицах.
— Уберите свои лапы, — раздался предостерегающий рык, — а не то будете отвечать перед Гильдией скороходов.
Кузен отдернул руки, словно обжегся о раскаленные угли.
— Юная Горицвет еще не получила сертификат, но надеется заработать его в нашей транспортной компании, — мягко произнес он. — Если все будет хорошо, разумеется. А это наш гений кулинарного искусства. Смит, позволь представить тебе двукратного победителя Трунского городского конкурса на лучший пирог. — И, чуть помедлив, кузен радостно объявил: — Госпожа Смит!
Взору Смита предстала крупная немолодая дама, которая держалась весьма величественно. Она мрачно взглянула на своего начальника.
— Умеете ли вы жарить угря? — с робкой надеждой поинтересовался Смит.
— Возможно, — последовал ответ, — если меня хорошенько попросить и дать соответствующую посуду. — Последнее слово она выплюнула с озадачивающей злобой, обратив свой сверкающий взгляд на кузена Смита.
Тот молитвенно сложил руки:
— Я надеюсь, дорогая госпожа Смит, что в этот раз вы сможете обойтись без дополнительной утвари, только в этот раз. Это совершенно необходимо.
— Бросить половину моей посуды ради этих дурацких штуковин, — возмущалась госпожа Смит, тыча пальцем в повозки, загруженные гигантскими яйцами. — Они занимают втрое больше места, чем обычный груз. Чем тебя не устаивают простые ящики, хотела бы я знать?
— Леди Батерфляй помимо всех прочих достоинств, — принялся объяснять кузен Смита, — является гениальным изобретателем упаковок. Она черпает вдохновение из самой природы. Что, по-вашему, обладает идеальными защитными свойствами? Конечно же яйцо…
— Ну, разумеется, яички, — недвусмысленно осклабившись, вставила госпожа Смит.
— …с его эллиптической формой. Яйца изящны и просты и в то же время достаточно прочны, чтобы защитить от повреждений даже самые хрупкие изделия…
— Как я буду кормить моих мальчиков? И как мне готовить изысканные блюда, которые ты так напыщенно расхваливаешь в своих рекламных проспектах? Как? Я тебя спрашиваю, слабоумный чурбан! — все более распаляясь, выкрикивала госпожа Смит.
— Мы что-нибудь придумаем, — произнес Смит, втискиваясь между ними. — Я путешествую налегке и не вижу причин, почему бы не погрузить часть ваших кастрюль на головную повозку.
Госпожа Смит рассматривала его, приподняв одну бровь.
— Разумная идея, — охотно согласилась она, смягчившись при виде Винта и Тигля, уже спешивших к повозке Смита с ящиком, на котором значилось «Кухня».
— Можно грузить? — спросил один из механиков, обращаясь к Смиту.
— Ну разумеется, — живо отреагировал кузен, благоразумно отходя в сторону.
Близился рассвет. Зевая и поеживаясь от утренней прохлады, к воротам подошли служители и склонились над рукоятками большой лебедки. Медленно, со скрипом, ворота поползли вверх, с равнины ворвался холодный ветер, подняв вихри пыли в розовеющем воздухе. На башенку возле ворот поднялся трубач и возвестил начало нового торгового дня, в ответ Горицвет протрубила в свой рожок, оповещая пассажиров, что пора рассаживаться по повозкам.
Пятеро рычажных принялись возиться с механизмами. Как только багаж был размещен, пассажиры начали занимать свои места. Ребенок Смитов между тем продолжал хныкать. Произошла небольшая задержка с паланкином лорда Эрменвира, но и он наконец был поднят и укреплен поверх дорожных сундуков. Фиолетовый дым прорывался сквозь трепещущие занавеси, свидетельствуя о том, что молодой лорд все еще пребывает в добром здравии, хотя и хранит угрюмое молчание.
Госпожа Смит взобралась на сиденье рядом с Тиглем. Нацепив пылезащитные очки, она с неспешным величием достала курительную трубку и набила ее необычайно пахучим листом янтарного цвета. В руках у нее оказалось небольшое устройство со щелкающим кремнем и стальным щитком, укрывающим пламя от ветра, и повариха принялась разжигать табак.
Горицвет бросилась в начало каравана и, пробегая через ворота, на ходу, выкрикивала указания носильщикам, которые возились с колесами головной повозки, пытаясь направить их в колеи. Как обычно в такие моменты, кузен Смита молился, сцепив руки, а Смит, с опозданием осознав, что он как старший караванщик должен находиться в головной повозке рядом с Винтом, подбежал к ней и запрыгнул на свое место, вернее, попытался это сделать, поскольку сиденье уже было занято ящиком с пометкой «Кухня». Смит, желая показать, что его ничто не смущает, полез дальше и устроился на ящике. Затем, отыскав взглядом Горицвет, махнул ей рукой. Та поднесла к губам свой рожок и произвела отрывистый звук, возвещавший отправление, затем, резвая как стрела, бросилась вперед. Рычажные отпустили стопорные рычаги, и караван, качнувшись, с грохотом пополз через ворота — дюжина сцепленных повозок, приводимых в движение сложными пружинными механизмами. Госпожа Смит откинулась назад, раскурив наконец свою трубку, и, элегантно удерживая ее двумя пальцами левой руки, выпускала клубы дыма, похожие на знамя. В следующей повозке кашлял йендри, отмахиваясь от назойливого дыма и не переставая ругаться. Рожок Горицвет заблестел в лучах восходящего солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107