Как по-твоему, почему Полыхач не нападает сейчас, днем, когда он в самой силе?
— Честно? Да потому что издох. Давным-давно, от старости. А может, с голодухи. Как ты справедливо заметил, остров маленький. Отшельников он прокормил бы немало, рыбаков тоже, но дракона мог и не прокормить… Ты что-то говорил о башне…
— Согласен. Ему должно быть лет четыреста, потому что даже если после Гельвима на Чиряк кто-нибудь забрел и здесь пожил, то наверняка не столь долго, чтобы каменные дома возводить. То есть самое малое — четыре века. И домушка-то стоит! Охотно осмотрел бы ее вблизи.
— Знаешь, когда тебя слушаешь, то начинаешь верить, что для колдовства и вправду особого ума не надо. Древнюю развалюху тебе проведать захотелось? Может, на стенах нацарапать: «Я здесь был. Дебрен»? Так поезжай к нам, в Бооталию, в колыбель Старой Империи. Там на каждом акведуке или амфитеатре выцарапаны такие надписи, свидетельствующие о глубине переживаний! Руины у нас еще подревнее, а гиды, не удивляйся, не всю шкуру с тебя сдерут. Несмотря на их алчность. А дракон-то — этот сдерет наверняка.
— Но здесь же нет дракона, — с явным неудовольствием бросил Дебрен.
Венсуэлли теребил короткую бородку, морщился, глядя на драккар, и боролся с мыслями. Наконец решил.
— Одного я тебя в лес не пущу. Дракона остров, конечно, не прокормит, но волка… У тебя даже меча нет. Знаешь что, Дебрен? Не усложняй ситуацию. Если хочешь, можешь с нами пойти, помочь сосенки рубить. Вот все, что ты можешь.
Солган не ошибалась. Остров был горист, полон зловещих обрывов, яров и каменных котловин. Его покрывал многовековой мрачный дремучий лес. Насколько он походил — и походил ли вообще — на популярную два года назад прическу королевы Эсмерии, Дебрен сказать не мог. Ибо не знал. Зато знал, что простой народ нечто подобное назвал бы колтуном.
Команда лесорубов, хоть и многочисленная, мгновенно растворилась в чаще. Во-первых, потому, что буреломы из могучих деревьев, прореженные дырами и оплетенные сетью удивительно мощных лиан, были явно недоступны для существа, превышающего размером козу. Во-вторых, из-за отсутствия подходящих деревьев в прибрежной зоне, где либо выросло что-то огромное, либо же еще в юности было вырвано с корнем штормовыми ветрами. И в-третьих, потому, что если уж наконец попадалась прямая и не очень высокая сосна, то оказывалось, что выросла она в таком месте, откуда ее невозможно дотащить.
— Пока их слышно, ничего плохого не происходит, — упредил замечание Дебрена Венсуэлли. — Впрочем, кнехты бдят. Верно, ротмистр?
— Не сомневайтесь. — Збрхл прислонил арбалет к корню дуба, присел и начал собирать ягоды. — Ни один дракон не приблизится к ним незаметно. А если и нападет, мы всегда успеем отбежать ближе к берегу. Скажем, вон к тем сосенкам.
— И что? Влезем на них, дожидаясь подмоги? В них по шесть футов высоты. Может не хватить.
— Почему ты такой ядовитый, мэтр Дебрен? До сосенок баллиста прицельным горизонтальным боем снаряд доносит, вот что я имел в виду. Дуну в рог, парни болт запустят, и дракону каюк. Руппы самостоятельно на гадину наводятся. Достаточно грубо придать направление. Эх, техника…
— В тот рог, в который вы ягоды собираете?
— Не страшно. В случае чего успею и проглотить, и протрубить. Я, не хвастаясь, кварту в четыре глотка опоражниваю. А ежели пиво хорошее, наше, морвацкое, или верленское, то и за три.
Дебрен пожал плечами и направился к берегу. Он шел напрямик, медленно — быстро идти не удавалось: поваленные на землю, покореженные ветрами деревья образовали такие преграды, которые авторов книги «О правильном крепостей возведении» наверняка привели бы в шок. Возможно, именно эта недоступность испугала госпожу Солган и ее бело-розовую команду. А может, неприступность некоего магуна, тупого, как чурбан, и бывшего не в состоянии понять, на что намекала ее нога под столом. При других обстоятельствах Дебрен занялся бы этой проблемой. Лелиция Солган не была женщиной, от которой можно так вот запросто отмахнуться. Во всяком случае, ее симпатия была по многим причинам предпочтительнее антипатии.
Совершенно так же, как симпатия магуна.
Когда-то он уже где-то…
Он не хотел думать о Ленде Брангго. Через два «г». Он не хотел прощупывать кафтан, чтобы удостовериться, лежит ли еще на груди сплющенный шарик серебра. Но, конечно, проиграл и своим мыслям, и своим рукам.
Кто-нибудь вроде Лелиции Солган мог бы, возможно, стать действенным противоядием от этой болезни. Более действенным, нежели время, подкрепленное здравым рассудком.
С несколько горьковатым облегчением он подумал, что здесь и сейчас можно рассчитывать и на другое — бесспорно, действенное — лекарство. Огромное, чешуйчатое, пышущее огнем.
Нет, не нравится ему этот остров. Что-то недоброе висит в воздухе. Хотя воздух-то как раз посветлел, помягчал от золотого зарева заходящего солнца. Когда он последний раз видел Ленду, солнце тоже заходило.
Он пересек пляж, перепрыгивая через кучки желтоватых скорлупок, оставленных, вероятно, какими-то улитками-гигантами. Далеко справа мелькнула человеческая фигурка, но когда он взглянул внимательнее, там были только искореженные ветви высохшего дерева да куча листьев. Дебрен, немного удивленный, некоторое время присматривался к ним, но больше ничего не заметил.
Не беда. Кто бы это ни был, он передвигался на двух ногах и ничем не напоминал дракона. Вероятно, какой-то лодырь-матрос, предпочитавший топору прогулку.
Свернув налево, он увидел след. Что-то выползло из моря и направилось в глубь суши. Или наоборот. Неглубокая полузасыпанная канавка тянулась в сторону кладбища улиток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116