Похороны Эйн и возложение надгробья оплатила Умбекка.Но она не простила свою двоюродную сестру.Тем более — Сайласа Вольверона.
— Неужели всегда именно такова была моя судьба, Ксал? — спросил старик.— Ну конечно, сводный брат мой. Скрывать свое истинное лицо можно, но навсегда скрыть его не дано никому.Ксал вновь взяла Сайласа за руку. Она с любовью вспоминала тот день, когда Сайлас, в конце концов, пришел в табор ваганов и объявил о своем кровном родстве с ее народом и с ней.Бедный Сайлас! Как он страдал! И какие еще страдания ему были суждены! Только теперь, глядя в его лицо, пророчица ощутила приход нового знания, и это знание ее встревожило. Внутри стеклянной сферы, казалось, блеснула поверхность воды. Неужели судьба Сайласа открылась?— Сайлас! Ты слеп, но ты видишь во тьме!— Да, — прошептал старик. — Я хотел сказать тебе об этом, Ксал.— Но ты никогда не говорил!— Я знал, что ты сама это увидишь и поймешь.Старик склонил голову. Между сводными братом и сестрой протянулась ниточка осознания неизбежного: должен был настать день, когда Сайлас Вольверон ослепнет окончательно. Вероятно, уже сейчас мир, который он видел, не имея глаз, начал туманиться, его стала заволакивать пелена.— Ошибка природы, да?— Да, Сайлас. Природы. Мы стареем. — Голос Ксал вновь зазвучал уклончиво. Но Вольверон знал, что она не договаривает. Раскаленный металл не только спалил его глаза, он коснулся и его мозга. Хрупкие связи когда-то должны были прерваться… прерваться окончательно, и старику суждено было уйти из жизни, предварительно лишившись всех чувств. Смерть должна была прийти к нему в черной, мрачной тишине.Ксал встала и ушла в глубь шатра. Вернувшись, она вложила в руку сводного брата небольшой мешочек. Пальцы Вольверона сомкнулись, и он почувствовал, как тяжел этот мешочек.— Это песок, сводный брат мой. Светлый, блестящий. Он очень редкий, и это все, что у меня есть. Он… он из страны, лежащей за западными островами.Вольверон улыбнулся. Разве существовала земля за западными островами? А Ксал уже заговорила голосом пророчицы — таинственным и глубоким:— Смешай этот песок с землей из-под корней деревьев Диколесья, полной спор, перегноя и крылышек жуков…— И совиного помета?— Да. Перемешай, как следует, чтобы получилась густая, мягкая мазь. Приятная на ощупь, прохладная.— Хорошо. Хорошо. Ксал предупредила:— Но в свое время, Сайлас, не раньше. Когда это станет действительно необходимо.Она говорила легко, непринужденно, стараясь скрыть боль, но это ей не слишком хорошо удавалось. То, что видела Ксал, глубоко проникло в ее душу — гораздо глубже, чем все, что она знала раньше.Старик почувствовал это и торжественно кивнул:— Я исполню свою роль, Ксал.Снаружи послышались взрывы смеха. Зеваки кричали: «Ура!» Кукольный спектакль близился к развязке. Вот-вот должна была произойти последняя битва между Красномундирниками и Синемундирниками. Однако закончиться она должна была не так, как все произошло на самом деле.Пьяные голоса одобрительно ревели.— Пойду, поищу дочку. Не следовало мне бросать ее, — сказал Вольверон и убрал мешочек в карман балахона.— Приведи ее ко мне. Позволь, я предскажу ее судьбу.— Ксал, она еще совсем малышка, — мягко проговорил Вольверон. — Не стоит.Сводные брат и сестра обнялись. Они стояли около занавеса, расшитого звездами. Ксал задумалась: видит ли Сайлас звезды? Ведь она и не представляла, что это такое — видеть, не имея глаз.— Порой они меня так пугают, — призналась Ксал, когда толпа взревела, приветствуя гибель Синемундирников. — Сомневаюсь, что им хочется справедливости. Наверное, им просто хочется смерти. Смерти, смерти и еще раз смерти.— Разве ты не знала, что это именно так? Ксал крепко сжала руку брата.— Сайлас, пойдем с нами. Мы сможем позаботиться о тебе. И о девочке.— Мы — создания Диколесья, Ксал.Гадалка печально кивнула. Брат был прав. Увы, и ее порой терзали сомнения. Но какое она имела право сомневаться? Все только начиналось.Начиналось сейчас.
Откинув занавес крючковатыми пальцами, увешанными кольцами, Ксал тут же вскричала, ухватив за руку какого-то зеваку:— Добрый господин! Позволь, я предскажу тебе будущее!— Отвяжись, старая ворона!— Подходите, подходите! Вижу, вижу, у вас еще остались серебряные монетки!— Дочка! Дочка! — кричал меж тем Вольверон.Толпа уже разлучила сводных брата и сестру. Сайласа окружили. Старик крепко сжал свой посох. Он тряс головой, словно пытался оживить свою способность видеть во мраке.Небо заволокли тучи. Да-да, наверняка небо заволокли тучи.— Безглазый Сайлас! — выкрикнул чей-то грубый, жестокий голос.— Безглазый Сайлас!— Безглазый Сайлас!Эту дразнилку Вольверон слыхал и раньше. В другое время он бы с грустью подумал о той жестокости, которую, увы, взрослые успели привить детишкам, но сейчас он молча пробирался сквозь толпу в поисках дочери.— Дочка! — крикнул он вновь. — Дочка! ГЛАВА 6ПЯТЕРО ИЗ ИРИОНА — Ну и куда же она подевалась, а? Я тебя спрашиваю, Боб!— Нам ее не найти, Полти.— Чего ты там бормочешь?— Я говорю: не найти нам ее.— «Не найти нам ее», — передразнил Полти. — Какой же ты, Боб, зануда! Эй, Тил, а ты что скажешь?— Можешь обыскать меня, Полти.— Чего-чего? Так она у тебя?— Нет! Я пошутила!Но Полти подскочил к Тил и повалил ее на землю. Девочка закричала.— Полти, ну чего ты… — вяло запротестовал Боб.Дразнить слепого старика — это было так, легкая забава. Теперь детские шутки кончились. Толпа расступилась. Некоторые зеваки хохотали. Другие смотрели на детей неодобрительно. Боб в полной растерянности глядел на Полти и Тил, барахтающихся в пыли. Где же Лени?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159