Она восклицала: «О капеллан!» Порой она даже вскрикивала более фамильярно: «Эй, ну что вы!»Теперь она целыми днями наряжалась.В дверь кто-то тихо, робко постучал — так же тихо и воздушно, как прозвучал этот стук, так было тихо синее небо за открытым окном. Стук был столь же невесом, как волшебное создание в зеркале. Негромко щебетали птицы.— Девчонка, ты? — бросила через плечо Умбекка. Нирри явилась как бы ниоткуда.— Как тебе кажется, у меня нос не блестит?— Ну, разве что совсем немножко, мэм.Нирри подала хозяйке пудреницу, затем подала помаду. Умбекка не слишком-то умела пользоваться косметикой. На самом деле, она честно призналась капеллану, что для нее нет более отвратительного зрелища, чем вульгарно накрашенные женщины, и добавила, что при виде жуткой бабы из «Ленивого тигра» любая порядочная женщина должна содрогнуться. Капеллан с Умбеккой живо согласился, однако заметил, что и порядочная женщина — тоже женщина, а ни одна женщина не должна пренебрегать тем, что ей положено делать именно потому, что она рождена женщиной. Умбекка улыбнулась. Она поняла, что, говоря о мире, капеллан говорит не о мире вообще, а о мире высшего света, то есть об агондонском обществе.Нет, даже не так: он говорил о придворных кругах.Умбекка в последний раз с обожанием посмотрела на свое отражение. Как же она похудела! Какая у нее теперь была чудесная фигура! Она говорила себе: это не фигура женщины в летах — нет, это фигура женщины в самом соку, в расцвете лет.Да.И это ей тоже говорил капеллан.Умбекка поплыла — о, разумеется, воздушно — к двери, где ее, застыв в почтительном поклоне, ожидал красивый молодой синемундирник-часовой. Умбекка одарила его загадочной улыбкой, которую теперь подолгу репетировала у зеркала.О, как переменилась жизнь Умбекки! Порой она отсчитывала начало новой жизни со дня прихода в Ирион синемундирников, порой — со дня бала, порой — с первого чаепития в Стеклянной комнате. Она знала лишь одно: она счастлива и счастье ее с каждым днем росло и расцветало. В ее личное распоряжение была предоставлена карета, и она каждый день отправлялась на ней в Дом проповедника, где пила чай с командором.И с капелланом, разумеется.Правду сказать, поначалу Умбекку немного разочаровывала одна из особенностей этих чаепитий. Даже теперь она признавалась себе в том, что даже радовалась, когда командор по каким-либо обстоятельствам отсутствовал и она оставалась наедине с капелланом, и тогда они могли поболтать о том, каким ситцем сейчас можно обивать мебель, о том, какие чудные тиралосские ковры у леди Т., или о том, какой великолепный маскарад состоялся у леди С. в парке Оллон. Капеллан утверждал, что об этом маскараде сплетничают в Агондоне до сих пор.Однако при всем том Умбекка теперь не нервничала и не тревожилась, когда читала вслух отрывки их романов Руанны. После первого чаепития капеллан посоветовал ей начать с самого первого томика Агондонского издания и прочесть все романы от корки до корки. Так и получилось, что чтение они начали с «Первого бала Бекки». Этот роман был прочитан за чаем вслух в течение целой луны. Ближе к окончанию романа Умбекка, уже не стесняясь, хохотала или всхлипывала, читая о похождениях своей тезки. День за днем хорошенькая юная Бекка «пробовала воду» высшего света, порой шла ко дну, но, в конце концов, обретала тихую гавань в объятиях лорда Эльгрова. Мало-помалу Умбекка начинала чувствовать, что сердце ее тает. Вероятно, она начинала осознавать, что на самом деле Руанна вовсе не презирала ее, что она всегда была добра к ней. Наверное, она — пускай смутно — начинала догадываться о том, что даже названием своего первого романа сестра хотела сделать ей маленький подарок. Ведь, в конце концов, разве Бекка не мечтала добиться в жизни того же самого, о чем всю жизнь грезила Умбекка? На страницах романа Руанна исполняла все мечты сестры, лишала ее всяческих разочарований реальной жизни. И разве вымышленная Бекка не была во многом похожа на Умбекку настоящую? И героиня романа, и сестра писательницы были искренне набожными женщинами. Обе были натурами утонченными. Умбекка стала читать роман более живо, голос Бекки стал ее собственным голосом.— Она так похожа на вас, — как-то раз сказал командор, неожиданно взяв Умбекку за руку. Она только что прочла трогательнейший отрывок, описывающий то, как лорд Эльгров открыл Бекке свое сердце, а бедняжка Бекка была охвачена головокружительным порывом чувств. Героине казалось, что весь мир настроен против нее. А теперь самый прекрасный мужчина, которого она когда-либо встречала, говорил ей, что любит ее.Много лет назад над этим отрывком рыдала вся Эджландия, теперь же слезы были на глазах Умбекки. От нее не укрылось и то, что командор тоже прослезился. Он склонил седую голову, поцеловал руку Умбекки, а та устремила взор на капеллана. Капеллан улыбался. Они обменялись долгим, понимающим взглядом. «Какое очаровательное зрелище», — подумала тогда Умбекка. Как это мило, что двое набожных, добродетельных молодых людей, соединенные любовью к богу Агонису, могут доставить простую радость человеку благодарному и пожилому! Ну, совсем как в романе Руанны «Тернистый путь к брачному ложу», если вспомнить ухаживание полковника Фоннеля за Меролиной…Со сладкой грустью думала Умбекка о том, что когда-то в те времена, когда командор был блестящим героем, она бы с радостью отдала ему свое сердце и руку. Но потом печаль развеялась и она стала думать не о прошлом, а о будущем. Разве не происходило нечто подобное со всеми героинями романов сестры? Разве не расставались они с прежними привязанностями, дабы обрести, наконец, желанное счастье?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159