Его опыт говорил, что бояться ему нечего. Уриане не обожествляли покойников и чтили их только символически. Их метафизика – если можно употребить здесь это слово – была направлена исключительно на понятие семьи. Семья считалась бессмертной, а отдельные особи были только ее временными придатками.
В стене за металлическим блоком появилось отверстие, которое постепенно увеличивалось. В зале стало тихо, и вошел Р'нда. Он был в роскошной ярко-голубой металлизированной тоге, край которой тащился по земле. Заняв место позади металлического блока, он повернулся лицом к собравшимся, поднял руки над головой и произнес несколько слов на староурианском языке.
Толпа ответила ему глухим гудением.
«И все же они похожи на нас, – подумал Корсон, – несмотря на разное происхождение. Случайно ли это? А может, разум везде идет одними дорогами?»
Нгал Р'нда вперил свои желтые глаза в Корсона.
– Смотри, человек Земли, смотри на то, чего не видел ни один человек до тебя, – сказал он свистящим голосом.
Металлический ящик открылся, и медленно появилась резная колонна, на которой, удерживаемое тремя золотыми шипами, покоилось огромное голубое яйцо.
Корсон с трудом сдержал смех.
Это было голубое яйцо, из которого вылупился Нгал Р'нда. Скорлупу яйца старательно собрали и склеили. С места, где он находился, Корсон видел швы, из-за них яйцо походило на полированный череп. Нгал Р'нда собирался напомнить верным о своем происхождении. Показывая им Голубое Яйцо, он вспоминал славную историю уриан, удачные походы воинственных Князей Урии. Без Яйца, несмотря на все свои таланты, Нгал Р'нда был бы никем. Яйцо было неопровержимым доказательством его принадлежности к легендарной семье.
Корсон и подумать не мог, что яйцо произведет на него такое сильное впечатление. Он вспомнил, что перед Первой Объединенной Цивилизацией на Старой Земле семьи играли роль, подобную той, которую исполняли сейчас в общественной жизни уриан. Человек чувствовал себя защищенным, если принадлежал к могучей семье. Внезапное уничтожение Первой Объединенной Цивилизации, вызванное войной и углубленное затем рассеянием беглецов среди звезд, привело к тому, что семьи утратили свое значение. Социологи времен первой жизни Корсона считали, что человечество миновало некий исторический этап. Но почему уриане, достигшие такого же уровня, не вышли за пределы стадии общества, основанного на прямом наследовании? С исторической точки зрения, это было парадоксом.
«Решение, – подумал Корсон, – находится передо мной. Уриане – по крайней мере высшие касты – почти с самого начала своей истории практиковали политику безжалостной генетической селекции. Они обнаружили, может, даже эмпирически, что окраска яиц имеет какую-то связь с личными особенностями будущего урианина. И несомненно, было гораздо легче с точки зрения чувств не высиживать или даже просто уничтожить неподвижное яйцо, чем потом покинуть на произвол судьбы или убить хрупкое живое существо. Однако люди и уриане сильно отличаются друг от друга».
– Смотри, человек Земли, – повторил урианин. – Когда я умру, Яйцо будет стерто в порошок, как растирались Яйца моих предков, а порошок будет смешан с моим пеплом. Вот Яйцо, из которого я вышел и которое разбил своим клювом. Вот Яйцо, которое было колыбелью последнего Князя Урии.
В глубине зала возникло движение. Нгал Р'нда сделал знак, и яйцо исчезло в ящике. Какой-то урианин в желтой тунике с трудом проложил себе дорогу через толпу, толкнул Корсона и склонился перед Нгал Р'нда, пискливо кудахтая.
Нгал Р'нда выслушал его, повернулся к Корсону и сказал на пангале:
– Несколько минут назад отряд вооруженных людей занял позиции в пятидесяти километрах отсюда. Их сопровождают Бестии, гипроны. Они начали возведение укрепленного лагеря. Что это, измена?
«Веран», – подумал Корсон.
– Вам нужна была армия, Князь Урии, – сказал он. – Она прибыла на вашу планету.
25
Они шли сквозь лес.
Корсон почувствовал себя странно, поняв, что через несколько минут вместе с Антонеллой попадет в руки Верана.
Круг замкнулся. Там, внизу, он переживал свою жизнь впервые, еще ничего не зная, а здесь он уже знал продолжение. Тревога, лагерь, бегство под руководством замаскированного незнакомца, путешествие сквозь время и пространство, бессмысленное приземление на планете-мавзолее, галопирование по закоулкам Вселенной. Эргистал, сражения, катастрофа, другая сторона неба, слова бога – и снова Урия. Здесь и сейчас.
Там он вошел и там сейчас входит в лабиринт, тянущийся через всю Вселенную и накладывающийся сам на себя так точно, что он, Корсон, был отделен от своего прошлого лишь толщиной стены.
Лабиринт расстилался перед ним, такой же непонятный, как и раньше. Но поскольку он знал, что случится с другим Корсоном – Корсоном из прошлого, та часть лабиринта, которую он преодолел, обрела смысл. Во время существования первого Корсона он не знал третьей опасности, грозящей Урии, не знал и того, как избежать двух других. Теперь ему кое-что пришло в голову. Будущее откроет перед ним остальное, в этом он не сомневался.
У него было предчувствие, что тот человек из тумана, тот рыцарь в маске ночи, это он сам. Значит, у него есть будущее. Еще раз или даже бесконечное число раз лабиринт належится сам на себя. А он в серии возвращений будет преследовать самого себя, пока не настигнет. И этот Корсон из будущего будет знать новый отрезок лабиринта, поймет наконец его форму и цель и тогда внесет в свою жизнь необходимые поправки.
Он вспомнил слова бога. В далеком будущем они контролировали свое существование, а их предназначение было не обычной нитью, протянутой между рождением и смертью, а тканью и даже более того – многомерной массой, растягивающей пространство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59