На стекле каждого хронометра была нарисована, а может выгравирована, тонкая красная линия, точно указывающая час, минуту и секунду. Он знал, что это была за секунда. По положению большой стрелки он мог прочесть, что, прежде чем она достигнет красной линии, пройдет больше пяти минут. И на часах машины времени мигали цифры. Они отсчитывали минуты, секунды, доли секунд и говорили то же самое. Он знал, что машина настроена так, чтобы выслать его в прошлое или будущее сразу, как только большая стрелка достигнет красной линии.
Красная линия… Сейчас произойдет что-то ужасное. Однако в городе все было спокойно, никто еще ни о чем не подозревал. По мере того как страх охватывал все его существо, Корсон думал, как дождаться критической минуты и не закричать.
В городе все было спокойно. Подвешенные улицы и шпили башен слегка покачивались от ветра. Какая-то женщина теребила гладкую табличку, украшавшую ее шею. В саду какой-то скульптор высекал статую прямо из пространства. Дети пели и бросали в воздух цветные шары, которые потом лениво падали на землю.
Через неполные две минуты город будет уничтожен атомным мечом, который уже в пути, рычит в верхних слоях атмосферы и оставляет за собой стон рассекаемого пространства. Корсон не верил в реальность этой угрозы, и все же точное время ее исполнения было выгравировано на стеклах обоих часов. Он знал, что уцелеет, а от города останется всего лишь воспоминание. Он не увидит пламени тысячи солнц и падения тающих как воск башен, он не увидит, как разбуженная в сердце земли лава зальет огромные территории, и тела людей испарятся, не успев сгореть, и, наконец, гораздо позднее он не услышит крика разорванного воздуха. Город останется в его памяти таким, каким он был, вырванным из времени. Его уничтожение будет для него только далеким историческим и абстрактным событием.
Однако он боялся, что может произойти нечто, от чего его не спасет даже машина времени.
ЭТО пришло внезапно. Только что город был спокоен, и вдруг женщина завыла, сильно дернула за цепочку, та лопнула, и она далеко отбросила табличку из полированного металла. Дети плача разбежались кто куда. Крик, поднявшийся над городом, обрушился на пришельца. Крик этот родился в миллионах грудей, вырвался из миллионов уст, и в нем не было уже ничего человеческого.
Корсон слушал, как кричит город, и ему захотелось зажать уши и убежать, но сил не было. Теперь он вспомнил. Жители этого города умели предвидеть будущее, вырывать у него несколько мгновений и познавать ближайшие события.
Они узнали, что упадут бомбы, и будут теперь кричать, пока они не упадут. Они почувствовали огонь, ослепительный свет и бесконечную ночь.
А он, чужой, погруженный в сон, знал, что не сможет ничего сделать, что нет времени предупредить их. Не осталось времени сказать им об их смерти, прежде чем их уведомит об этом внутреннее око. Он не увидит, как умрет город, но будет слышать его крик.
Большая стрелка почти совпала с тонкой красной линией, но чужаку последние секунды показались бесконечными. Его вдруг охватило беспокойство: а может, коробочка на груди не была машиной времени? Может, он был жителем города, обреченного на гибель?
Он открыл рот, и в ту же секунду машина сработала. Он был спасен. Один-единственный из всех.
Теперь он был в другом месте, и здесь была тишина. Он попытался вспомнить. Один раз он уже видел такой сон. На запястьях обеих его рук самые точные часы отсчитывали приближение конца. Он был хозяином времени. На его глазах низкий город, рассеченный каналами, разрастался по берегам фиолетового моря.
Он закричал в тишине, нарушаемой только криками птиц, и вдалеке кто-то обернулся к нему, ничего не понимая.
23
Темнота и шесть металлических стен, едва позволяющих шевельнуть руками. Он лежал на спине. Гравитация была примерно такой же, как на Земле, и он не боялся.
Что было сил он надавил на крышку ящика, но ничего не произошло. А потом кто-то или что-то царапнуло металл, и вдоль одной из граней появилась блестящая полоса. Секундой позже ящик открылся, и Корсон, ослепленный ярким светом, попробовал сесть.
Воздух был насыщен запахом хлора – он попал в руки уриан. По мере того как его глаза привыкали к свету, он начал различать три склоненные над ним фигуры, слегка похожие на человеческие, три роговых клюва, три маленькие головки, худые и длинные шеи, высохшие руки и массивные туловища с выступающими грудными клетками.
Стоило облететь Вселенную, чтобы закончить жизнь подопытным кроликом под ножом какого-нибудь урианина!
– Не бойся, человек Корсон, – пропищал один из уриан.
В конце концов Корсону удалось сесть.
Он находился в обширном зале, задрапированном шелками, без окон и видимых дверей. Зал довольно точно походил на урианские жилища, как их представляли на Земле в период войны.
ВСЕГДА ЛИ БОГИ ВОЙНЫ ВЫДАЮТ ВОЕННЫХ ПРЕСТУПНИКОВ ИХ ВРАГАМ?
Один из уриан, явно старше других, сидел на чем-то вроде трона, который напомнил Корсону насест. Уриане происходили от эволюционной ветви, которую на Земле сравнивали с птицами. Они и внешне были чем-то похожи на них, и это же подтверждало вскрытие трупов (по официальной версии), которые попадали в руки землян. Кора их мозга была относительно плохо развита, и среди землян бытовали многочисленные анекдоты на эту тему, однако Корсон не был склонен им верить. Он знал, что даже на Земле некоторые птицы, ворон например, проявляют удивительную сообразительность. Кроме того, он слишком хорошо знал, чем грозит людям проницательность Князей Урии. Основная часть человеческого мозга предназначена для расшифровки и анализа наблюдений, а над абстракциями работает относительно небольшая доля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59