Какое он получал наслаждение, когда слышал разговоры о Марте, возникавшие время от времени у кого-нибудь за ужином!
«Я бы мог рассказать вам все до мельчайших подробностей», — думал он, и о Карле Харпер тоже. Два года назад он увидел ее на ступенях отеля «Уоррен». Как и Маделайн из дневника, она была в белом платье, практически в рубашечке, без рукавов, облегающей, выставляющей напоказ каждый дюйм стройного молодого тела. Он начал повсюду следовать за ней.
Когда три дня спустя она исчезла, все поверили, что на нее напали, когда она возвращалась домой в Филадельфию. Даже прокурор, твердо вознамерившийся раскрыть тайну исчезновения Марты, не подозревал, что Карла так никогда и не покидала Спринг-Лейк. Наслаждаясь своим тайным знанием, он с беззаботным видом прогуливался вечерами по берегу, обмениваясь шутками с друзьями, соглашаясь с их мнением, что уходящая зима еще преподнесет им сюрпризы.
Но даже во время этой пустой беспечной болтовни он ощущал все растущую потребность довести количество своих жертв до трех. Приближалась годовщина третьего убийства столетней давности, а он еще не выбрал очередную жертву.
В городе говорили, что Эмили Грэхем, купившая дом Шепли, происходит из семьи, некогда им владевшей.
Он нашел ее сайт в Интернете. Адвокат по уголовным делам, тридцати двух лет, разведена. Она стала обладательницей большого капитала, получив в подарок акции компании по производству радиоэлектроники от благодарного владельца, которого она защищала. Когда акции появились на рынке, она продала их, заработав на этом целое состояние.
Еще он узнал, что Эмили Грэхем подвергалась преследованиям со стороны сына убитой женщины, убийца которой был оправдан с ее помощью. Этот сын, упорно отрицавший свою вину, находился сейчас в психиатрической больнице. Интересный факт!
А еще интереснее то, что Эмили поразительно похожа на свою двоюродную прапрабабушку, Маделайн Шепли. Такие же большие карие глаза и густые длинные ресницы, тот же прелестный рот, та же стройная фигура.
Есть, разумеется, и различия. Маделайн была наивна, доверчива, неопытна, романтична. Эмили Грэхем — явно светская женщина, умная и утонченная. С ней будет посложнее, чем с остальными, хотя в этом есть особая привлекательность. Может быть, ей и суждено стать третьей жертвой?
В этом его замысле была особая упорядоченность и законченность, от которых дрожь наслаждения пробегала по всему его телу.
2
Миновав указатель с названием «Спринг-Лейк», Эмили вздохнула с облегчением.
— Вот я и здесь! — громко воскликнула она. — Ура!
Дорога из Олбэни заняла почти восемь часов. Выехала она в условиях, именуемых в прогнозах погоды «легкий снегопад, переходящий в умеренный», который на самом деле перешел в настоящую снежную бурю, поунявшуюся немного, только когда Эмили миновала Рокленд.
На одном относительно чистом участке дороги она увеличила скорость, но тут же стала свидетельницей впечатляющей сцены. Какое-то одно страшное мгновение казалось, что двум автомобилям не избежать лобового столкновения. Его не произошло только потому, что водитель одного из них каким-то чудом ухитрился справиться с управлением и за долю секунды резко вывернул вправо.
«Вот так и моя жизнь в последние два года, — подумала Эмили, сбавляя скорость. — Если все время нестись на таких скоростях, недолго и врезаться. Пора сменить направление и темп».
Бабушка говорила ей: «Эмили, соглашайся на эту работу в Нью-Йорке. Мне будет спокойнее, если ты будешь жить поближе ко мне. Мерзавец, бывший твой муженек, да еще и этот безумный преследователь. Для тебя, пожалуй, многовато».
Но потом добавила в свойственном ей духе: «Тебе не следовало выходить за Гэри Уайта. То, что вы разошлись через три года и он имел наглость возбудить против тебя иск, потому что у тебя завелись деньги, только подтверждает мое мнение о нем. Мне он никогда не нравился».
Вспомнив эти слова, Эмили невольно улыбнулась. Медленно продвигаясь по темнеющим улицам, она взглянула на термометр. Снаружи прохладно, всего шесть градусов. Было сыро — снег здесь не выпал, только дождь прошел; ветровое стекло запотело. По тому, как гнулись ветви деревьев, можно было судить о силе порывов океанского ветра. Зато дома Викторианской эпохи, тщательно отреставрированные, выглядели надежными и безмятежными.
«С завтрашнего дня я стану законной владелицей одного из них, — думала Эмили. — Завтра 21 марта. Равноденствие. Свет и тьма разделены поровну. Мир в состоянии полного равновесия».
Эта мысль успокаивала. Последнее время жизнь Эмили была слишком бурной. Ей не просто хотелось теперь полного покоя — он был ей абсолютно необходим. Во многом Эмили сказочно везло, но зато и самые невероятные проблемы метеорами врывались в ее жизнь, беспорядочно сталкиваясь друг с другом. Равновесие все-таки существует в природе, и одному только богу известно, что она стала живым тому свидетельством.
У Эмили появилось острое желание взглянуть на дом немедленно, но она тут же отказалась от этой мысли. По-прежнему было что-то нереальное в сознании, что через несколько часов дом будет принадлежать ей. Еще до того, как она увидела дом в первый раз три месяца назад, он уже существовал в ее жизни, в воспоминаниях детства — то ли реальность, то ли сказочные фантазии. Когда Эмили очутилась в этом доме впервые, она сразу почувствовала, что попала домой. Агент по продаже недвижимости сказал ей как-то, что его по-прежнему называют домом Шепли. «На сегодня хватит», — решила она. День и так был бесконечно долгий. Агентство перевозок «Конкорд» в Олбэни обещало прислать фургон в восемь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78