Она знала, что отец оставил мне немного денег и я могу позаботиться о себе сама. Тогда почему?
Летиция Бейнбридж рассказывала забавные истории про Ньюпорт ее молодости.
— Здесь тогда царила такая англомания, — говорила она, вздыхая. — Все мамаши мечтали выдать своих дочерей за английских аристократов. Бедная Консуэлла Вандербильт, ее мать грозила покончить с собой, если она не выйдет за герцога Мальборо. Наконец она вышла за него и застряла на целых двадцать лет. Потом она с ним развелась, вышла за французского ученого Жака Бальзана и наконец-то обрела счастье.
— А потом был этот ужасный Сквайр Моор. Все знали, что он никто, но если его послушать, так он прямой потомок Вайана Бора. Но в нем все-таки было что-то обаятельное и намек на титул, поэтому он женился. Полагаю, нет особенной разницы между обедневшим аристократом, женившимся на американской наследнице, и обнищавшим потомком пионеров, женившимся на самодельном миллионном состоянии. Разница лишь в том, что богом Сквайра были деньги, и ради них он шел на все. К сожалению, эту черту унаследовали многие его потомки.
Во время десерта Анна Причард, выздоравливающая после операции на бедре, пошутила:
— Грета, угадай, кого я видела, когда гуляла сегодня утром с миссис Лейн? Элеонору Шандлер. Она разговаривала с доктором Лейном. Конечно, она меня не узнала, поэтому я ей ничего не сказала. Но она восхищалась твоими апартаментами. Там только что убрали, и дверь была открыта.
— Элеонора Шандлер, — задумалась Летиция Бейнбридж. — Она ходила в школу с моей дочерью. Довольно властная особа, если не ошибаюсь. Она собирается сюда?
— Не знаю, — сказала миссис Причард. — Но не вижу другой причины ее появления. Грета, тебе лучше поменять замки. Если Элеонора захочет твое место, она на все пойдет, чтобы его отобрать.
— Пусть попробует, — сказала Грета Шипли, рассмеявшись.
Когда Мэги уходила, миссис Шипли захотела проводить ее до двери.
— Не стоит, — попросила Мэгн. — Вы так устали.
— Ничего. Завтра пообедаю у себя в номере и весь день буду отдыхать.
— Тогда позвоню вам завтра, и хотелось бы застать вас именно за этим занятием.
Мэги поцеловала худенькую почти прозрачную щеку старушки.
— До завтра, — сказала она.

3 октября, четверг
32
За шесть дней после убийства Нуалы Моор в собственном доме у начальника полиции Чета Брауэра сложилось по этому делу твердое мнение. Убийство совершил не случайный вор. В этом он не сомневался. Это был кто-то, кого миссис Моор знала. Но кто? Каковы мотивы? — спрашивал он себя.
У Брауэра была привычка думать вслух в присутствии детектива Джимми Хаггерти. В четверг утром он вызвал к себе Хаггерти, чтобы проверить ситуацию.
— Если миссис Моор не заперла дверь, войти мог каждый. С другой стороны, она вполне могла открыть знакомому. В обоих случаях следов взлома нет.
Джим Хаггерти работал с Брауэром уже пятнадцать лет. Он знал, что его используют как слушателя, поэтому, хотя и имел свои соображения, не торопился их высказывать. Он никогда не забудет подслушанной реплики соседа: «Джим больше похож на продавца овощей, чем на полицейского, хотя думает он как полицейский».
Он понимал, что слова подразумевали комплимент, но знал также, что в них есть и доля истины — его мягкая, очкастая внешность не соответствовала голливудскому образу суперполицейского. Но такое несоответствие часто бывает выгодным. Его безобидное поведение располагало к нему людей, они расслаблялись и охотно рассказывали все, что ему было нужно.
— Предположим, это был ее знакомый, — продолжал Брауэр, сильно наморщив лоб. — Тогда подозревать можно почти каждого в Ньюпорте. Миссис Моор все знали и любили. Последней ее затеей были уроки живописи в «Латам Мейнор».
Хаггерти знал, что его босс не любит «Латам Мейнор» и подобные места. Его раздражало, что престарелые граждане безрассудно тратят такие огромные деньги, словно играя со своей жизнью в азартную игру. Хаггерти считал, что если теща Брауэра живет у того в доме почти двадцать лет, то босс просто завидует всем, кто может позволить своим родителям стариться в роскошном пансионе, а не в комнате для гостей у себя дома.
— Но думаю, можно исключить большинство, приняв во внимание тот факт, что убийца и грабитель миссис Моор не мог не заметить ее приготовлений к обеду, — рассуждал Брауэр.
— Стол был накрыт... — сказал Хаггерти и осекся. Он прервал босса!
Брауэр нахмурился еще больше.
— Как раз подхожу к этому. Кто бы он ни был, его не беспокоило то, что в дом вдруг придет еще кто-то. А это значит, убийцей может оказаться один из гостей.
Он помолчал.
— Пора внимательно взглянуть на них всех. Начнем сначала. Забудем все, что знаем об этих людях. — Он откинулся на спинку кресла. — Что вы думаете, Джим?
Хаггерти начал осторожно.
— Шеф, я чувствовал, что вы придете именно к этому выводу, и вы знаете, как я люблю поговорить с людьми, так что, со своей стороны, тоже поработал в этом направлении. И думаю, нашел кое-что интересное.
Брауэр задумчиво взглянул на него.
— Продолжайте.
— Полагаю, вы заметили выражение лица этого набитого чемодана, Малкома Нортона, когда миссис Вудз сказала про завещание и отказ от продажи дома.
— Заметил. Я назвал бы это шок и страх, сильно приправленные злостью.
— Всем известно, что дела Нортона сведены до собачьих покусов и разводов с разделом подержанных машин. Поэтому я заинтересовался, откуда у него деньги на покупку дома миссис Моор. Еще я откопал небольшую сплетню о нем и его секретарше по имени Барбара Хоффман.
— Интересно. Где же он взял деньги? — спросил Брауэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81