Уж слишком много времени приходилось тратить, чтобы встретиться и состыковаться друг с другом.
И только меньшая в три раза сила тяжести на Марсе была как раз то, что надо.
***
Подобно всем новым переселенцам, Роберт Сингх провел первые несколько недель, совершая большой марсианский тур: гора Олимп, Долина Маринера, Ледяные скалы Южного полюса, Чертова низина – последняя пользовалась ныне популярностью среди безрассудно смелых юнцов, которым нравилось пускать пыль в глаза, демонстрируя, как долго они могут находиться без дыхательного аппарата. Теперь атмосферное давление было как раз достаточным для таких подвигов, хотя содержание кислорода оставалось пока слишком низким для поддержания жизни. Рекорд пребывания «на открытом воздухе» – название рекорда вводило в заблуждение – в настоящее время едва превышал десять минут.
Первой реакцией Сингха на Марсе было слабое чувство неудовлетворенности. Он так много летал над планетой, часто на головокружительных скоростях и с увеличенным изображением, что реальность порой приносила разочарование. Сложность с наиболее известными достопримечательностями планеты заключалась лишь в одном их размере: они были настолько огромны, что их масштаб можно было оценить только взглядом из космоса, а никак не стоя прямо на них.
Гора Олимп была самым показательным примером. Марсиане с гордостью говорили, что она в три раза выше любой горы на Земле, но Гималаи или Скалистые горы производили гораздо более сильное впечатление просто потому, что были намного круче. Олимп же с основанием в шестьсот километров в диаметре скорее напоминал огромный волдырь на теле Марса, а не гору. Девяносто процентов его поверхности было не чем иным, как слабо покатой равниной.
И Долина Маринера, за исключением своей более узкой части, также не оправдывала ожиданий прельщенных рекламой туристов. Она была настолько широка, что, стоя в ее центре, невозможно было увидеть ни одну из ее стен: обе терялись за горизонтом. Если бы это не расценили как бестактность, грозящую обычно неомарсианам неприятностями, Сингх мог бы сравнить долину с гораздо меньшим Большим Каньоном, причем не в ее пользу.
Однако через несколько недель он начал проникаться утонченностями и красотами, которые оправдывали страстную привязанность колонистов (еще одно слово, которого следовало тщательно избегать) к своей планете. И хотя Сингх прекрасно знал, что площадь поверхности Марса из-за отсутствия океанов примерно равна площади земной суши, он постоянно удивлялся ее размаху. А если еще не вспоминать, что диаметр Марса составляет только половину диаметра Земли – да, несомненно, это была большая планета.
И она постоянно менялась, хотя и очень медленно. Мутантные лишайники и грибы разрушали окисленные горные породы и воскрешали планету, давным-давно задыхающуюся под слоем ржавчины. Пожалуй, самым удачливым захватчиком с Земли оказался «оконный кактус» – растение, покрытое плотной кожицей, которое выглядело так, как будто сама Природа вознамерилась сконструировать скафандр. Попытки развести его на Луне не увенчались успехом, зато в марсианских долинах он буйно разрастался.
На Марсе все должны были сами зарабатывать себе на хлеб, и, хотя Роберт Сингх перевел сюда с Земли значительную часть своего состояния, он не был исключением из правила. Да он и не хотел им быть. Впереди у него – десятилетия активной жизни, и он собирался использовать их на полную катушку, пока мог проводить как можно больше времени со своей новой семьей.
Это была еще одна причина прилета на Марс: он пока оставался пустой планетой, и ему будет разрешено иметь здесь двоих детей. Первый ребенок, дочь Мирелла, родился через год после переезда, а спустя три года – сын Мартин. И только еще через пять лет Роберт Сингх почувствовал слабенький зуд «подышать космосом» или по крайней мере глубоким космосом. Все это время он был слишком доволен и своей семьей, и своей работой.
Сингх, конечно, часто летал на Фобос и Деймос, обычно в связи со своими ответственными (и хорошо оплачиваемыми) обязанностями корабельного инспектора от компании «Ллойда» с Земли. На Фобосе, внутреннем и более крупном спутнике Марса, делать особенно было нечего, разве что инспектировать начальное космическое спецучилище, где на него с благоговением глазели курсанты. Ему тоже нравилось с ними встречаться. Это заставляло его почувствовать себя на тридцать – ну пусть двадцать – лет моложе, а также держало в курсе последних достижений в области космической технологии.
Когда-то на Фобос смотрели как на бесценный источник сырья для строительства в космосе, но марсианским консерваторам – возможно, из чувства вины за постоянные землеустроительные работы на их собственной планете – удалось воспрепятствовать этому. И хотя крохотный угольно-черный спутник был настолько неприметным в ночном небе, что некоторые едва замечали его, лозунг «Руки прочь от Фобоса!» имел силу.
К счастью, меньший и более удаленный Деймос был в каком-то отношении даже лучшей альтернативой. Хотя его диаметр в среднем составлял чуть больше дюжины километров, он на столетия мог обеспечить местные судостроительные верфи большинством из необходимых металлов, и никого на самом деле не заботило, если бы крошечная луна постепенно исчезла в течение последующих тысячи лет. Более того, его гравитационное поле было настолько слабым, что нужен был только хороший пинок, чтобы отправить с него груз.
Как и во всех оживленных гаванях с начала сотворения мира, в порту Деймоса все было перевернуто вверх ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51