Именно ею и была комната. Эти гадские психи посадили меня сюда, пока решат
, как меня наказать за…
Черт побери, Кейт!
Что они сделали с Кейт?
Я снова оглядел подвал, надеясь увидеть ее на газетах. Нет, я был один.
Следующие десять минут я искал выход. Единственным выходом была твердая
деревянная дверь. Крепко запертая. Я бил в нее ногами, кричал Ц никто не п
ришел.
Чтобы успокоить колотящееся сердце, я стал глубоко дышать. Надо выбратьс
я и найти Кейт. Или сжечь этих гадов живьем, если они ее тронули. Но надо усп
окоиться и рассуждать разумно. Я сел на пол, прислонившись к беленой стен
е. Осторожно ощупал голову, по которой били дубинкой.
Кожа была страшно болезненной. От шишек и кровоподтеков голова напомина
ла горный ландшафт. Но зато череп не проломили.
Я снова оглядел подвал Ц на этот раз тщательнее.
Мебели не было. В углу стояла пластиковая миска, до половины налитая водо
й. Я обнюхал ее. Пить я буду, только если дойду до отчаяния. Эти психи могли д
ля смеху подсыпать яду или слабительного помощнее.
На стенах были потеки мочи. На ведущих к двери ступеням Ц четкие отпечат
ки кровавой руки. Еще брызги засохшей крови на стенах Ц как будто встрях
ивали малярную кисть.
Кто-то даже нарисовал рожицу:

0 0


I

(____________________)
Это должна была быть веселая рожица с улыбкой, но что-то мне говорило, что
тот, кто ее рисовал, не улыбался. Наверняка бедняга рисовал собственной к
ровью.
Помню, когда в детстве мне было плохо, я рисовал на зеркале рожицы или клоу
нские ухмылки. Инстинктивные попытки себя подбодрить. Наверное, этот худ
ожник пытался сделать то же самое.
Теперь я заметил, что стены покрыты надписями, и начал их читать вразброс.
“Бенджамен Кроули”. И рядом несколько палочек “IIII”. Он отсчитывал дни.
Четыре дня его здесь держали. Интересно, что стало с ним на пятый.
Были и письма:
Имя: Делл Окрем. Адрес: Радвелл-драйв, 26, Хайгейт.
Пожалуйста, скажите моей жене Саре, что я жив и здоров.
Д.О. Июль.
И мерзкий постскриптум:


Уже нет!

Скажите Саре Окрем, Хайгейт, борд
ель, что Делл Ц ха-ха! Вечная память!
Попадались стихи, перемешанные со строками из Библии, куплеты из песен. И
на английском, и на других языках.
Я невольно стал водить пальцем по надписям. Вдруг меня охватило ощущение
присутствия тех, кого здесь держали пленниками до меня. Я ощутил их эмоци
и. Страх следующего дня и следующего часа Ц это было как у меня. Они тоже з
авязли в этом кошмаре, от которого нельзя проснуться.
И они писали на белых стенах свои последние слова. Послания матерям, люби
мым, друзьям. Некоторые трудно было понять.
Папа, она правду сказала про Моу. Они его у Тони не заберут. Жаль, что я не мо
гу тебе показать, где он спрятан. С любовью, Джина.
Понять другие было просто:
Если увидите Энджелу Пьермонт, скажите ей, что я ее люблю. И прошу прощения
, что оставил ее одну с ребенком. Спасибо. Льюк Грант (Пимлико).
И бредовое:
…виноват Иисус Ц и пусть меня больше не тыкают Ц я помру и больше они кро
ви не выкачают Ц я помру скоро Ц Иисус мне уже ничего не сделает.
От других перехватывало горло:
Мамочка, Джилли посадили в машину с питбулем. Она громко кричит и я ее слыш
у. Мне надо убежать. Теско говорит, что будет резать меня вдоль.
Прости, что я была такой непослушной. Поцелуй за меня маленькую Анни Ли. Я
постараюсь быть хорошей, чтобы Боженька был мной доволен.
Я тебя люблю ч по тебе скучаю.
Крепко тебя целую.
Твоя Линсдей.
Я затряс головой. Будь у меня винтовка, с каким бы удовольствием я перестр
елял бы всю эту шайку мерзавцев, видит Бог!
И снова ударила мысль о Кейт. Что эти гады с ней делают? Воображение стало
посылать картинки в мозг. Кейт отбивается, волосы рассыпались по лицу. Я в
спомнил, как тот, кого звали Теско, возился с ручной дрелью Ц сверлил дырк
и в столбе.
Я прислушался. Из дома ничего не было слышно. Удалось только разобрать, чт
о где-то снаружи лает собака. Приглушенно, далеко-далеко.
Что там написала эта девочка?
Джилли посадили в машину с питбулем…
Я представил себе Кейт, как ее впихивают в машину с озверевшим от голода п
сом. А психи толпятся вокруг, заглядывая в окна.
Девушка против бешеного пса.
Я забегал по подвалу, шурша подошвами по газетам. Письмена на стене впива
лись в кожу как булавки.
И голос Ц тоже острый, как булавка Ц все время говорил у меня в голове:
Сделай что-нибудь, Рик, сделай, сделай…

Да.

Только что?
Я бегал из угла в угол и снова и снова вперивался в надписи на стене. В то, чт
о в последние свои часы писали жертвы этих садистов. И эти жертвы наверня
ка знали, что письма не дойдут до адресатов. Это было как предсмертная исп
оведь, как последнее прости. И я знал, что тоже должен что-то написать. Я уже
хотел найти палочку или камешек и написать свои последние слова, так ощу
щал я свое родство с этими людьми.
Как мне отчаянно хотелось отомстить за их смерть!
Во мне стала разгораться энергия почти термоядерная. Гнев нарастал и уду
шал. Чудовищное давление искало выхода Ц отыграться хоть на одном мерза
вце, что затащили нас с Кейт в эту помойку.
Черт, что они с ней сделали? Что они могли с ней сделать? Если они ее тронули
… если только они ее тронули! Я стискивал кулаки.
И тут над лестницей открылась дверь.
Я стоял в середине камеры на ковре вонючих газет, среди стен, покрытых пре
дсмертными надписями перепуганных и плачущих людей, и вот сейчас их выве
дут и…
И что?
Макнут головой в бензин и подожгут?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170