Мы прошли в гостиную, и я показал ему иллюстрацию тоннеля метро в проспекте города Чикаго. Он ответил отрицательно, но пояснить что-либо не смог. Может стоило рискнуть пригласить опытного врача психолога? Я решил подождать еще пару недель и посмотреть как будут развиваться события.
Внутренний мир Тори, казалось, был одновременно и очень взрослым и очень детским. При полном понимании глобальных вещей он обнаруживал совершеннейшую невозможность мышления над конкретной задачей. Спичка в коробке его не интересовала так, как сам коробок. Он свободно истолковывал свои взгляды на человеческое поведение в целом, и очень затруднялся что-либо сообщить о той же проблеме, связанной с одним человеком. Прибавьте к этому полное согласие в отношениях с животными и резкое отрицание людей как представителя другого вида. Он ставил всех на один уровень, и в наших спорах, часто доказывал мне несостоятельность доводов в пользу человека, как в нечто высшее. Я пробовал объяснить ему, что, мол, человек наделен разумом, а посему хозяин в этом мире, но Тори улыбался и невзначай поправлял меня; не хозяин, а слуга. Это однако, не мешало ему командовать Кактусом, и если бы тот был побольше, то можно было бы смело одеть ему каску и произвести, по самым скромным моим подсчетам, в генералы.
К концу месяца я уговорил Тори показаться врачу. Тот, осмотрев Тори и основательно поговорив с ним, сделал вывод, что, возможно, именно отчуждение от людей вызвало некоторые сдвиги в психике, а отсюда вытекали и сны Тори и его подавленное настроение. Я хорошо ему заплатил, предупредив, чтобы он поменьше болтал о мальчике и уверил его, что в будущем мы будем обращаться только к нему.
Я часто в уме проводил соотношение `ненормальных` людей к общей массе людей. С удивлением я замечал, что чем больше людей ты знаешь достаточно близко, тем больше понимаешь, что все они в некоторой степени страдают отклонениями от нормы. У каждого отклонение это может быть совсем незаметным, но если присмотреться — их набирается достаточно для обращения человека к медицине. Со временем я совершенно потерял чувство какой-либо стабильности в этом отношении. Тори это касалось в первую очередь. Все более я стал относиться к его странностям, как к должному. Здесь, оторванный от остального мира, я ярче чувствовал сплоченность людей там, за границей гор. Придет, наверное, день, когда ум каждого человека забьется в непонимании этой самой точки отсчета общепризнанной нормы. Изучая историю, можно заметить как разобщенность во взглядах на поведение и психологию увеличивалась с течением времени у всего населения нашей планеты. Пройдет совсем немного времени и само слово `ненормальность` придет в состояние утилизации, ибо уже никто не сможет с точностью сказать; нормален ли он сам?
Психика каждого человека складывается из столь многих факторов, таких как окружающие люди, местность проживания, преобладающая погода и многих других, что остается только изумиться столь похожим поведением людей в целом. Случай с Тори лишь доказывал возможную вероятность появления подобного отклонения у каждого из людей. Возможно, отклонения у людей развиваются параллельно развитию у них интеллекта. Возможно также, что уже к данному времени все люди видят мир вокруг себя сугубо индивидуально. Может уже сейчас кто-то выглянет в окно и увидит синие деревья с лиловыми листьями? Я все больше убеждаюсь, что увидеть может каждый, нужно лишь суметь правильно посмотреть. Попробовать что ли?

Глава 9.

Белое солнце уже наполовину опустилось за горизонт, а Зеленое еще не вставало, когда патрульные Птицы сообщили о появлении первых снежинок. Зима вплотную подошла к границам степей. К восходу второго солнца Птицы собрались на первом ярусе скал на совет. На возвышении расположились Древние. Все ждали их решения. Наконец, посовещавшись, они согласно закивали головами, и одна из Древних Птиц вышла в круг.
— Совет решил в течении двух дней известить весь спектр скал о межрайдерном перелете на время зимы. Время сбора назначено на восход первого солнца второго дня. Кошки остаются охранять скалы. Собирайтесь. Местом зимовки избран второй райдер. Именем Королевы Пятого райдера объявляю об осеннем перелете. Спустя некоторое время, патрульные Птицы уже неслись в разные концы оповестить всех Птиц, живущих на соседних скалах, о времени отлета.
— Что если Королева вернется во время зимы? — спросила одна из Древних.
— Я думаю, что кошки сумеют уберечь ее до нашего возвращения. Тем более, еще рано. Прошло всего восемь зим с момента ее ухода. Обычно на ее новое перерождение уходит зим двадцать-сорок, — ответила другая.
— Откуда ты знаешь? Ты уже видела ее перерождение?
— О, нет! Мы слишком мало живем, чтобы увидеть хотя бы два ее перерождения. Но Хранители Королевской Памяти говорят, что в прошлый раз она отправилась перерождаться на девятый райдер и вернулась через десять зим, а теперь она ушла на третий райдер. Стало быть, зим через двадцать, не раньше.
— А кем она вернулась после девятого райдера?
— Говорят, огненным зверем.
— Как же с ней управлялись до того, как Хранители вернули ей Ее Память?
— Да… Не представляю.
— Интересно, вот бы дожить да посмотреть: кем же она вернется на этот раз?
— При межрайдерном осеннем перелете мы будем пролетать третий райдер, но всего несколько секунд. Если успеем, посмотрим — кто там живет?
— Может и Королева нас заметит?
— Навряд ли, третий райдер втрое превышает площадь нашей планеты.
— Жаль, что он не приспособлен для нас. Королева, говорят, умела проводить Птиц на любой райдер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23