— Но ведь они есть! Эти самые верх и низ! — настойчиво и по возможности убедительно пискнул я.
— Есть все! Вообще все! Вопрос только, в каком виде. Или верх и низ у тебя в голове, а снаружи нет ничего, либо верх и низ снаружи, а ты — ничто. Кто может стоять на потолке? Никто! Тогда тебе придется стать никем, то есть ничем в данном случае. Ты просто сильно себя с чем-то ассоциируешь!
— С чем? — странно, но я начинал ее понимать.
— Со всем вокруг!!! Ты — не то, ты — это! — и она опять стукнула меня в лоб.
— Хватит драться! — возмутился я.
— Ну, что у нас тут? — пошарпаная дверь скрипнула, и вошел Сан Саныч.
— В первый раз, в первый класс… — ухмыльнулась Ли.
— Училка, блин… — засопел я, надувшись.
— Э, друг, мы тут не эльфы, и капюшончиков у нас нет! — Сан Саныч развел руками.
— Каких капюшончиков? — ум мой опять засомневался в моей дееспособности.
— Он не помнит про капюшон! — обиженно протянула Ли и еще больше погрустнела.
— Обычай эльфов, — по серьезному выражению Сан Саныча я понял, что речь идет не о детских сказках, — прятать свое лицо, когда проявляется обида, либо какая-нибудь из подобных Низших Эмоций. Лицо настоящего воина всегда открыто и показывает миру, что он честен, храбр и сердце его полно огня. И если воина одолевают Низшие мысли, он прячет свое лицо, ибо ему стыдно пред миром. А эльфы — лучшие из воинов.
— П…п…понятно… — изрядно напугавшись, произнес я.
— Надеюсь. — Сан Саныч криво улыбнулся, — далее проще. Останешься пока здесь. Вещи привезем, еда будет. На работе ты заменен.
— Заменен??? — такой подготовленности я не мог поверить.
— Понимаю твое изумление и принимаю это как комплимент. Да, мы состряпали тут неплохого музыканта твоим друзьям по-быстрому и без шума. — Он опять улыбнулся, уже более дружелюбно. — Не волнуйся, он не испортит ничего в твоих партиях за время твоего отсутствия.
— У нас мало времени, — засуетилась Ли.
— Обувайся! — бросил Сан Саныч, выходя из комнаты.
— Обуваться??? Я чуть не умер, и уже обуваться???
— Да, обуваться. — Взгляд Ли стал холодным, как ледяное крошево в весенней воде. — Нам нужно многое успеть. И есть, видимо, кое-кто, кто хочет помешать нам.
— Мне??? — похоже, запас моего удивления на сегодня еще и не думал кончаться.
— Тебе. Ты — ключ. И если не успеешь своим ключиком воспользоваться, нам всем придется туго.
— О-кей! — я потихоньку стал опускать ноги с кровати.
— Я жду тебя на выходе. — Ли вышла.

08.04.20…г.
Меня вывели гулять. Было свежо. Вчера я наслушался такого, что сегодня хотелось вовсе забыться заснуть как медведь в берлоге, и чтоб проснуться — а все уже кончилось. Но чутье мне подсказывало, что все только начинается.
Сан Саныч вчера говорил о Гармонии Мира, о Равновесии Сил и об Узоре, который связывает многие различные части в единое целое. В Систему. В отдельно взятую Систему, ограниченную правилами и законами, в которой может существовать что-то упорядоченное. В мир, дорогие мои, как вы его себе всегда представляли, да и я вместе с вами, последние годы. И вот, выясняется теперь, что этих миров хренова туча, и что все они отделены какими-то Барьерами, и что все, что вы знали о своем мире за своим окном — полная ерунда. Фокус, не более.
Каждая часть рассказа Сан Саныча вскрывала во мне часть льда, под которым дремал, по моим ощущениям, жуткий зверь моего прошлого. Далекого прошлого…
Я шел по тротуару вдоль витрин магазинов, а Сан Саныч и Ли шли по обе стороны, чуть сзади меня. Я знал, что не могу столкнуться ни с одним прохожим, знал и то, что пока мы вот так идем, зеленый свет всегда будет гореть в светофорах на моем пути. Я шел в коридоре, который видел только сам. Вчера Сан Саныч помог мне вспомнить, как я это делал. Именно делал. Теперь я знал, что я это умел делать всегда, да еще как!… Лучше всех из нашего выпуска.
Я вспомнил школу… Нет, не ту школу, где я дергал девчонок за косы и прогуливал алгебру. Я вспомнил Школу, которую по сути никогда и не покидал, как следовало из свойства Трех Основ Сознания, о котором я вспомнил тоже.
Умом, заключенным в человеческий мозг, с его двугранной логикой, было почти невозможно понять, что можно находиться и там и там одновременно, понять, что вещи, которые произошли — еще не настали и находятся в «завтра», и наоборот. Человеческая логика привыкла к линейности, к цепочке «причина-следствие». На самом же деле все оказалось совсем не так. Три Основы Сознания говорили мне о том, что прошлое — это не то, что прошло, а то, что происходит постоянно, и в данный момент тоже, но в другой плоскости ума. То есть я все еще там, в Школе, в воздушном интернате, который едва стал проступать в моей памяти. Сан Саныч был прав, мое имя, произнесенное вслух каждый раз, делало чудеса.
Я шел, держа коридор своей волей, в то же время, освободив свой разум, очистив его от суетных мыслей, чтобы привыкнуть к чистому его листу. Держа вниманием края периферийного зрения, я сфокусировался на точке в конце улицы, и наблюдая пространство перед собой как единую живую картину, улавливал ее течение, стремления к изменению, и гибко менялся вместе со всем. Входя таким образом в резонанс с окружающим, я не пересекался с элементами внешнего, будучи сам таким элементом. Проще говоря, я видел сейчас на секунду вперед. Я видел, кто и куда собирается шагнуть в следующий момент. Я на немного протянул свой взгляд в будущее.
Для Ли, как для Мастера Времени, это было детской забавой, конечно, но для меня и этот результат был уже неплох сейчас.
Я уже начинал вспоминать, что все чувства мои были взаимозаменяемы когда-то. И отблески этого я замечал даже теперь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41