От этой девицы-эльфа пахло так, как могло пахнуть только от магов, а гном вонял кибернетикой. Тикки трудно было сказать, что ей более противно – плоть псевдочеловека или мясо полукиборга, в которое понапихано чипов.
Но это так, кстати. А главное – Тикки всегда сама решала, что ей делать, где и когда убивать, если вообще убивать. Никто не может решать за нее. Это – императив, абсолютный закон, и все обязаны ему подчиняться. Даже ее собственные инстинкты. То, что она неукоснительно выполняла этот закон, и дает ей возможность так долго оставаться в живых. Если бы она убивала всякий раз, когда у нее возникало такое желание, ей бы пришлось мчаться по миру как безумной, а человечество, объединившись, гналось бы за ней и в конце концов уничтожило бы ее.
Может быть, ее постоянный спор с самыми темными побуждениями уже шел ей во вред. Совсем недавно она совершила поступки, о которых теперь сожалеет. Тикки по этому поводу не стонет и не плачет, потому что это ничему не поможет. Однако же надо делать выводы из собственных ошибок – хотя бы для того, чтобы не повторять их в будущем. Ведь настанет день, когда она поймет наконец, в чем же заключается ее роль в обществе людей, так же ясно, как понимает свою роль в условиях дикой природы.
Конечно, она воспринимает людей и псевдолюдей как свою добычу, но ведь они – не ее естественная добыча! Тикки никогда не стала бы за ними охотиться из-за мяса. Точно так же, как она никогда не стала бы охотиться на тигра или тигра-оборотня, да на любого оборотня!
Вот поэтому-то ей и кажется, наверное, что охотиться на эльфов и гномов тоже неверно. Это то, что люди называют «жестокое убийство». То, что она сама всегда считала противоестественным. Преступлением против Природы. Эти двое псевдолюдей не были ни охотниками, ни жертвами. У нее не было оправдания для их убийства. Просто прохожие, безопасные и несущественные. У нее была масса причин отпустить их, не причинив вреда, это было ясно с того самого момента, когда она их увидела.
Так что же с ней не в порядке? Тикки потрясла головой и заворчала.
32
Операция началась без четверти шесть утра.
Кэркленд наблюдал за ней, сидя за рулем своей машины без опознавательных знаков полиции. Поначалу ничего особо драматического не происходило. Рассветало. Слабенького солнечного света, пробивающегося сквозь облака и туман, тем не менее оказалось достаточно, чтобы сработали на отключение фотоэлементы уличного и дежурного охранного освещения. Все кругом выглядело серым и заброшенным.
В противоположном конце квартала появились фургон и «форд-седан». Пятеро в обычной одежде выбрались из фургона, еще четверо – из седана и пошли к середине квартала. На самом деле одеты они были в неокевларовые бронежилеты и вооружены до зубов – от всевозможной автоматики до пулеметов, хотя по виду и не скажешь.
Прямо, напротив того места, где находился Кэркленд, стояло четырехэтажное здание из хрома, стали и стекла. Большая часть хромировки хранила следы пожара, стекла были выбиты. Асфальт у дома был засыпан мусором. Здание окружала ограда с воротами, рядом с ними – большое объявление, что данная собственность выставляется на продажу, сдается в аренду и так далее.
Все было спокойно.
Кэркленд нажал на кнопку микрофона связи, лежащего у него на коленях, и произнес небрежным тоном:
– Дорожный пятый-Дэвид, десять семьдесят два.
«Дорожный пятый-Дэвид» был позывным коллег
Кэркленда, которым повезло дежурить на этой неделе, а «10-72» – требование сверить часы. Компьютерный женский голос из центральной диспетчерской назвал время, а переодетые копы, стоявшие на противоположной стороне улицы, приняли его как сигнал к действию.
По одному копу из каждой группы взмахнули руками, посылая товарищей на штурм. Через несколько секунд обе группы форсировали ограду и направились к зданию.
Кэркленд глянул на часы. Рейд проводился по его запросу, но пока он мог спокойно посиживать за стаканчиком кофе в одной руке и сигаретой «Золотая Пирамида» – в другой. Он свое на передовой оттрубил. Ломать двери и хватать подозрительных – работа для тех, кто помоложе и на несколько килограммов полегче, чем он. Его бывшая жена твердила это много лет подряд. В последнее время он стал задумываться, а не была ли она права? Чем больше он слышал историй про горячих бойцов отряда быстрого реагирования, тем больше был склонен сосредоточиться на допросах маньяков-убийц и серийных киллеров, оставляя дурацкий героизм коллегам.
Приличия ради у него под курткой в кобуре вместо обычного автоматического пистолета лежал «Хищник-2», но лейтенант не собирался вылезать из машины, если только дела не пойдут уж совсем из рук вон. На всякий случай под сиденьем у него лежал наготове полностью снаряженный полуавтомат «МР-5». Возьмется ли он за него или нет, покажут ближайшие полчаса. Минут пять все было тихо.
Затем связь всхлипнула, и кто-то весело произнес:
– Тэк-семь, давай присоединяйся. Кэркленд затянулся сигаретой. Большой броневик «крайслер-ниссан» с ревом ворвался на улицу и с визгом затормозил, отсекая квартал от дороги. За ним следом выдвинулась пара тяжелых фургонов Службы безопасности. Один из них выскочил на тротуар, протаранил ворота и остановился у входа в здание. Второй фургон встал с ним рядом. Пара броневиков остановилась сбоку от входа, а патрульная машина блокировала въезд в квартал с противоположного конца.
На бортах всего этого автотранспорта красовались эмблемы отряда быстрого реагирования. Такие же знаки различия были и на тяжелых бронежилетах бойцов, которые выпрыгивали из фургонов и броневиков, направляя на здание разнообразное полуавтоматическое и автоматическое оружие:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95