Из задержанных грузов десятая часть шла им как премия, да самые ловкие еще ухитрялись обчистить карманы задержанных до сдачи властям. Благо, Баррас — командир алы — не обращал на подобные нарушения дисциплины особого внимания.
Страйк постепенно втянулся в армейский быт и ему даже порой начинала нравиться его новая жизнь, тем более что в увольнительных никто не запрещал кавалеристам расслабляться сообразно наклонностям и желаниям.
А потом в империи вспыхнул мятеж, и бывший наемник, даже реши он вернуться к прежнему образу жизни, остался бы не у дел. Торговля практически прекратилась, и большинство наемников сидели без работы, перебиваясь случайными заработками.
И тут на тебе! Судьба все-таки настигла Страйка! Поимка на въезде в Кунгей странного наемника с клеймом раба на плече прервала спокойное существование имперского кавалериста. Когда командир поинтересовался, знает ли Страйк этого типа, бывший наемник наткнулся на пристальный взгляд светло-голубых глаз, и ему сразу же вспомнился бредущий в толпе рабов маленький северянин. У того были такие же точно глаза. А когда задержанный снял с головы платок, повязанный на манер кочевников из Таулана, и Страйк увидел пепельный ежик волос, он полностью уверился, что это и есть купленный у разбойничьей шайки солл. Да и по времени все совпадало. Северянин-подросток как раз должен был за эти сезоны стать мужчиной.
Пока задержанного препровождали в Кунгей, Страйк себе места не находил. Он боялся, что северянин расскажет свою историю, в которой всплывет имя одного из кавалеристов Барраса, но пепельноволосый наемник, похоже, ничего не помнил из своего детства. Да и разве служил бы он в наемниках, зная, что является благородным соллом? Этими соображениями Страйк окончательно успокоил себя, тем более что северянин попал в тюрьму, тде содержались особо опасные преступники. А послушав историю купеческой дочки и ее искалеченного брата, вовсе пришел в благодушное настроение. И по гораздо меньшим обвинениям шли на каторгу или прямиком на виселицу. Так что призрак из прошлого можно было списать и забыть...
И каково же оказалось его изумление, когда Баррас отрядил Страйка и еще четверых кавалеристов в распоряжение паладина Света! Вернее, не изумление, а испуг. Ведь надо было ехать в Галат, где Страйк до сих пор побаивался появляться. А уж когда он узнал, что они должны будут сопровождать задержанного пепельноволосого наемника...
Первой мыслью Страйка было дезертировать. И он бы сделал это не раздумывая, однако тогда ему был один путь — к мятежникам. Власти крупных городов, испуганные размерами мятежа, спешно вычистили городское дно. Мошенники, бандиты различных мастей, нищие — вся эта братия перешла на казенный кошт и казенные квартиры с зарешеченными окнами. Так что затеряться среди них не удалось бы. К мятежникам же Страйк не хотел подаваться по одной простой причине — их дни были сочтены. Поделившие власть после исчезновения императора в конце концов договорились между собой и взялись за повстанцев всерьез. Они угрожали власти, а посему должны были исчезнуть. Причем искоренять будут, и в этом Страйк был уверен, любые, даже самые незначительные ростки мятежа. И поэтому шансов уцелеть на той стороне практически не существовало.
В результате долгих размышлений Страйк пришел к, казалось бы, парадоксальному решению: ехать в Галат — город, где могли до сих пор разыскивать одного наемника... Пепельноволосый, если это был тот самый мальчишка-северянин, пока ничего не помнил (Мегид, надо отдать ему должное, подстраховался и, не скупясь, промыл рабу мозги), дорога же предстояла длинная и по нынешним временам небезопасная. Мало ли что могло случиться на пути в Галат! Там же они должны были передать пепельноволосого из рук в руки отцу Геру, а, по слухам, это был еще тот садист. Так что все еще могло кончиться для Страйка вполне благополучно.
Однако события начали развиваться совсем по-другому и никак не в пользу Страйка. Если бы он знал, чем все обернется, не задумываясь бежал бы к мятежникам. По сравнению с тем, что его ожидало, лагерь повстанцев выглядел пансионом для благородных девиц.
Джоли
Летняя резиденция верховного эрла Зангары поражала воображение. Замок из желтого кирпича, главным шпилем задевавший, казалось, за облака, был заключен в объятия угольно-черных стен высотой как минимум в шестьдесят локтей. Ворота в стене защищал донжон, по высоте почти не уступавший замку. Вся эта громада, расположившаяся на высоком холме, грозно нависала над раскинувшимся внизу городом.
Угам находился на главном торговом пути, связывающем столицу Зангары — Сальм — с остальными городами империи. И это обстоятельство сделало его одним из самых больших и богатых городов провинции. Кроме Сальма, конечно. В Угаме проживали, наверное, представители всех народов, обитающих в Мерианской империи. Даже дварфы имели здесь свое торговое представительство. А эти жители подземелий очень неохотно расставались с Триалетским хребтом. Шарья да Угам — вот и все города, где они пребывали постоянно. В Угаме жила довольно большая община и соплеменников Джоли, но шелту, въехавшему в этот северный город, было не до встреч с родичами.
Он не застал на привычном месте в окрестностях Шарьи наставника Банна. Ожидавший его связник передал приказ, согласно которому Джоли следовало срочно отправляться на встречу в Угам. И сейчас Джоли, погоняя запряженную в повозку лошадь, терялся в размышлениях, какое отношение скромный наставник Банн может иметь к верховному эрлу Зангары. И насколько оно серьезно, если Банн назначил встречу во дворце эрла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120