В квартире было найдено два трупа: охранника, лежавшего в коридоре, и одного из сотрудников, который все еще находился в кресле, уронив голову на клавиатуру перед разбитым экраном монитора. Оба были задушены тонким прочным предметом, следы которого отпечатались на их шеях.
К счастью, Шухмана среди них не оказалось, хотя человека в кресле Левченко узнал: это был специалист, помогавший им не так давно отыскать телефонный передатчик ветерана госбезопасности Цимбала. Паша Воробьев его тоже узнал и именно поэтому догадался, что квартира имеет отношение к Геннадию.
В квартире царил разгром: столы с компьютерами и прочей аппаратурой были небрежно сдвинуты к стенам, сброшенные со столов клавиатуры болтались на перекрученных проводах, на полу беспорядочно валялись дискеты, компакт-диски и документы. Бумаги Александр Эдуардович тщательно проверил, ища переданные Геннадию накануне шифрованные ксерокопии «То-поля-8», но их здесь не было.
Оставив Воробьева за старшего, Левченко вернулся в машину. Было около семи часов утра. Александр Эдуардович вспомнил, что сегодня суббота, и поехал домой, чтобы без спешки позавтракать. Хотя не было у него, надо признаться, аппетита, причем уже очень давно…
— Эдуардович!
Левченко не узнал голоса Геннадия и от неожиданности вздрогнул. Шухман окликнул его, когда Александр вошел в собственный подъезд.
— Гена, ты? — он вглядывался в силуэт человека, притаившегося между почтовыми ящиками и мусоропроводом. — Как ты догадался, что я вернусь домой?
— Я не догадывался — мне просто повезло, — ответил Шухман, выходя на свет и ежась от холода — одет он был уж очень не по сезону.
— Чего же ты в подъезде-то? Пойдем ко мне…
— В другой раз, Эдуардович, — категорично замотал головой Геннадий. — У меня серьезный разговор.
— Тем более, — Левченко нажал кнопку вызова лифта. — За чашкой горячего чая такие разговоры гораздо приятнее разговаривать.
— Но не во всяком доме, Эдуардович, — Шухман нетерпеливо поморщился. — Менты рангом пониже и те уже давно на прослушке живут. Извини, твоим гостеприимством я воспользоваться не смогу.
— Что же мы, так и будем здесь стоять? — в нерешительности спросил Левченко. — Скоро соседи на работу пойдут…
Слова Геннадия привели его в некоторое замешательство: неизвестно, насколько его предположения верны, но вероятность того, что разговоры между ним, Ольгой и Аленкой кто-то слушает, попросту не укладывалась в голове.
— Сегодня выходной, — Шухман вошел в разъехавшиеся со скрежетом двери лифта. — Прогуляемся на верхний этаж.
Они расположились возле небольшого грязного окошка, открывающего вид из подъезда во двор. Наверху оказалось заметно теплее.
— Ты уже знаешь про офис? — спросил Левченко.
— Я заметил ваших издали и ушел, — ответил Шухман. — Что с Женькой?
— Это тот, который нам тогда помогал с телефонным номером? — уточнил Левченко.
Геннадий кивнул.
— Его задушили, точно так же, как и охранника.
Шухман вздохнул и замолчал на некоторое время, уставившись в закопченное окно.
— А я ведь его предостерегал! — наконец, произнес он.
— Тебе что-то известно? — осторожно поинтересовался Левченко.
— Нет, и я не хочу об этом ничего знать! — Шухман вытащил из внутреннего кармана дискету и передал Александру. — И тебе не советую связываться!
— Ты все-таки расшифровал? — Левченко быстро сунул дискету себе в папку.
— Извини, что не успел распечатать, сделаешь это сам — там обычный текстовый формат. Но учти, Эдуардович: я не знаю, что там такое, однако эта информация смертельно опасна. Мои друзья погибли из-за твоих ксерокопий.
— Прости, Гена, но я всего лишь пытался найти ответ, — оправдывался Левченко. — Кто на вас вышел, ты знаешь?
— Я тоже пытался найти ответ, — произнес Шухман. — В твоих бумажках был устаревший шифр, который когда-то использовали гэбисты. Мне пришлось забраться на один их сервер, чтобы раздобыть ключ, а там, похоже, меня уже ждали. Им удалось отследить меня, хотя сломать криптографическую защиту я все-таки успел. На всякий случай смотавшись из офиса, я предупредил Женьку, но он меня не послушал, дурак…
— Значит, это снова ФСБ, — констатировал Левченко.
— Ты понимаешь, Эдуардович, — в тихом голосе Шухмана отчетливо проступала ярость, — эта контора ничуть не изменилась! Они продолжают существовать и считаться только с какими-то своими законами, на всех нас им глубоко насрать!
— Прости меня, я не ожидал, что так выйдет, — произнес Левченко после некоторой паузы.
— Да откуда ты мог знать, — махнул рукой Шухман. — Все, больше на родине мне ловить нечего, мы видимся с тобой в последний раз, Эдуардович. Извини, больше не смогу тебе помогать.
— Ты и так сделал для меня слишком много, Гена, — отозвался Левченко. — Может тебе помочь чем, деньгами?
— Все есть, не беспокойся, — улыбнулся Шухман и протянул руку для рукопожатия. — Ну, прощай! Не поминай лихом…
— Удачи тебе!
Геннадий вызывал лифт, вошел в него, но когда двери начали закрываться, остановил их:
— Последний совет, Эдуардович! — умоляющим голосом произнес он. — Выброси ту гадость, что я сегодня передал тебе, уничтожь ее! Ты же делаешь это для той красотки из комитета, верно? Вспомни, что я говорил тебе про ахиллесову пяту…
Левченко не нашелся, что ответить, но точно знал, что не прочитать содержимое дискеты он просто не может. Когда лифт с Шухманом уехал вниз, Александр начал спускаться по лестнице. У двери своей квартиры он даже не остановился, а так и прошел до первого этажа. Потом вышел на улицу, сел в машину и помчался на работу.
Последующие пару часов Левченко доставал по телефону Воробьева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170