— Свободу для всех людей, Эдуардо… И свою… своего народа… В первую очередь своего народа. Он любил свой народ…
— Он имел доступ к моему сейфу? По лицу несчастного разлилась землистая бледность, он задышал еще тяжелее.
— Возможно… ведь ты приказал ничего от него не скрывать…
Он… он достиг исключительных успехов в синтезировании…
Зингер задохнулся. Мак-Харрис тряс его за плечи: — Чего? Синтезирование чего?
Умирающий еле слышно произнес: — Концентрата… И умолк.
— Врача! — крикнул Мак-Харрис. Вошедший врач, бросив взгляд на доктора Зингера, с оттенком упрека негромко произнес: — Я предупреждал вас, сеньоры. Вы переусердствовали.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Мак-Харрис. Врач равнодушно пожал плечами: — Скончался…
— Убрать! — распорядился Командор, а Мак-Харрис кинулся к интерфону: — Лидия! Открой мой сейф в лаборатории! Не знаешь? 77 77 22.
Найди записи опытов, проводившихся на экспериментальной базе лет двенадцать-четырнадцать назад Доминго Маяпаном. Немедленно доставь их сюда.
Лично! Под охраной!
Я был настолько обессилен бессонной ночью, что мозг отказывался воспринимать происходящее в его истинных масштабах. Не удивительно, что сейчас мне трудно восстановить в памяти последовательность, в какой разворачивались дальнейшие события. Но главное я помню хорошо.
Вошел дежурный офицер и доложил, что, несмотря на принятые меры, координаты радиофонного поста 77 77 22 установить не удалось. Пост либо безостановочно перемещается, либо под этим номером скрывается множество аппаратов, размещенных в самых разных уголках страны.
Приехавшая Лидия сообщила, что папки с записями экспериментов Маяпана исчезли.
Между тем диктор телевидения сообщил, что, как стало известно, профсоюз рабочих химической промышленности, обеспокоенный последними событиями, намерен объявить однодневную забастовку.
Вслед за этим сообщением на телеэкране появилось предупреждение о передаче особой важности. И я вдруг стал свидетелем уличной манифестации. Мне и раньше говорили, что за любой сколько-нибудь подозрительной манифестацией власти ведут наблюдение и контрольные полицейские камеры производят видеозапись, но прямую передачу с места событий я видел впервые.
По узкой, затянутой густым туманом улице, среди перевернутых автомобилей и разбитых витрин двигалась длинная колонна людей. Многие из них закрывали лица влажными платками, другие были в масках. Над головами плыли наспех написанные плакаты: “Освободите наших отцов и сыновей!” “Командор, открой двери «Конкисты»!” “Дорогу энергану!” По обе стороны колонны вполне миролюбиво — невероятное зрелище! — шагали полицейские с автоматами, а впереди, возглавляя манифестацию, шествовал юный лейтенант. Из-за масок и прижатых к лицу платков возгласы манифестантов были еле слышны, но можно все же было различить отдельные слова: “Требуем чистого воздуха и воды!” “покончим со стайфли!” Бесстрастный голос полицейского наблюдателя пояснял: — Манифестация возникла стихийно на площади Санта-Мария.
Прохожие стали расхватывать обнаруженные в ларьке коробки с энерганом. К ним присоединились жители соседних домов, и вскоре люди начали делить энерган между собой. Наши камеры неотступно следуют за манифестантами. Силы порядка пытались разогнать толпу, но она начала ломать и опрокидывать машины, разбивать витрины. Командир полицейского отделения, лейтенант Диего Оро, судя по виду индеец, не только отказался отдать приказ стрелять, но и сам возглавил толпу. Сейчас манифестация направляется к замку “Конкиста”. Колонна непрерывно растет. Вот она вступила на проспект Дель Принчипе…
— Санто! — вдруг воскликнул Мак-Харрис. — Бруно Зингер еще здесь?
— В морге, — хмуро отозвался полковник.
— Как же так? — В голосе Мак-Харриса звучало наигранное возмущение. — Ведь доктор Зингер похищен динамитеросами! И тело его, до неузнаваемости обезображенное, подброшено террористами где-то на проспекте Дель Принчипе.
Я поймал на себе взгляд Командора и прочитал в нем свой смертный приговор. Слишком многое довелось мне увидеть и услышать в эту кошмарную ночь, а по глубокому убеждению полковника молчать умеют только мертвые. Ничего не сказав, он вышел из часовни. Через несколько минут он вернулся в деловым тоном сообщил: — Вы правы, сеньор Мак-Харрис. Тело нашего видного ученого, доктора Бруно Зингера в самом деле нашли на проспекте Дель Принчипе. Убийцы дорого заплатят за это чудовищное преступление. Я распорядился подобрать останки несчастного. Манифестанты двигались по проспекту Дель Принчипе. И тут случилось такое, что мои усталые, воспаленные глаза восприняли как сцену из игрового фильма: метрах в двадцати впереди колонны, на широкой проезжей части виднелось темное пятно. Быстрый наезд камеры, и вот уже видно, что это труп Зингера, избитого, истерзанного до неузнаваемости и уже без перевязок. Диего Оро вскинул правую руку, колонна остановилась, смолкла. В сопровождении нескольких человек лейтенант подошел к трупу, наклонился, всмотрелся в лицо, вынул из внутреннего кармана убитого регистрационную карточку. Пробежав ее глазами, он выпрямился.
— Это доктор Бруно Зингер! — крикнул он. — Главный специалист “Альбатроса”! По толпе пронесся гул.
В ту же минуту из окна соседнего здания раздался голос, усиленный мегафоном: — Динамитеросы! Не смейте посягать на жизнь доктора Зингера!
Бросьте оружие! Приказываю: всем руки вверх и лицом к стене! Повторяю: не посягайте на жизнь доктора Зингера!
В ответ прозвучал слабый голос лейтенанта:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98