Подобная деятельность приносила хорошие деньги, которые позволяли Сузуки опережать всех остальных ещё на шаг в поисках древностей и редкостей. Любой музей мира был бы рад постоянному сотрудничеству с доктором Сузуки, но всё же большая часть находок оседала по частным коллекциям. Впрочем, время от времени он преподносил подарки государственным учреждениям, институтам и музеям, чтобы не слишком настраивать против себя власти.
Мугаби всё это знал, но, даже ощущая себя скорее археологом-романтиком, понимал все выгоды от их сотрудничества, утешая себя тем, что найденные вещи всё-таки оставались где-то в хранилищах, а значит, не пропадали для человечества безвозвратно. Правда, иногда, при виде увесистых пачек рандов, ему хотелось послать человечество подальше и просто зарабатывать деньги, но он старался душить в себе подобные порывы.
Доктор Сузуки поддерживал отвлечённую беседу, интересовался жизнью Кейптауна, семьёй профессора. Они разговаривали всё более расслабленно и доверительно, как вдруг завтрак был прерван неожиданным событием.
— Господин профессор, господин профессор! — кто-то истошно кричал во дворе виллы, по пути, судя по грохоту, зацепив полог и обрушив полки с находками. — Скорее, господин профессор! Там! Там!
— Что такое? Что случилось? — удивился Сузуки, не донеся до рта блинчик, намазанный джемом. Профессор же отреагировал живее — он сразу понял, произошло что-то необычное, из ряда вон выходящее.
— Это кто-то из моих сотрудников, — он вскочил и быстро пошагал в обход дома. Японец, чуть помедлив и положив на салфетку блинчк, последовал за ним. Обогнув виллу, Сузуки увидел практически повисшего на профессоре рабочего, взмыленного и покрытого песчаной пылью, как будто он пересёк пустыню бегом. Да оно так и было — из-за отсутствия транспорта, он, конечно, бежал, как мог, с каким-то важным известием. Рабочий выбился из сил, он почти падал на каменную плитку, которой был вымощен двор.
— Да что происходит? — японец даже немного вышел из себя.
— Сейчас, ему нужно отдышаться… — начал было Мугаби, но рабочий его перебил.
— Там! Там! Скорее! Мы нашли! — он задыхался и показывал рукой на юг, вдоль дороги.
— Что, что такое? — переспросил профессор, но рабочий только мотал головой и повторял, хватая ртом воздух, те же самые слова. Он опустился на колени, по плечам струился пот, прочерчивая тёмные дорожки в светлой пыли
— Они что-то откопали. Что-то очень важное. Едем, господин Сузуки, скорее, — Мугаби поддался возбуждению, исходившему от землекопа. — Скорее! Он бежал всю дорогу, нам нужно торопиться!
Он первым добрался до лендровера, успел его завести и нетерпеливо играл педалью газа, поджидая, пока японец возьмёт фотоаппарат и усядется на второе переднее сиденье, а рабочий перелезет через борт и зацепится за трубчатый каркас, венчавший кузов.
Как только все забрались в машину, лендровер взревел и, поднимая тучи песка, вырвался на дорогу. Мугаби гнал, как мог быстро, благо дорога была ему известна до мелочей. Машину бросало из стороны в сторону, на пригорках она даже отрывалась колёсами от земли. В этот раз профессору было не до любования окрестностями с вершины холма. Быстро проскочив лесок и развилку, от которой уходила ещё одна дорога влево, к заброшенному карьеру, он влетел в рабочий посёлок, промчался мимо вышки и въехал прямо на территорию раскопок, едва не зацепив собранные леса.
Рабочие стояли плотной толпой на небольшой свободной площадке перед раскопом и о чём-то оживлённо переговаривались. Сотрудники университета на корточках ползали в свежем отвале, что-то разгребая руками и небольшими мётлами, не позволяя рабочим подойти близко.
Не успела машина остановиться, как Мугаби выпрыгнул из-за руля и бросился к своим сотрудникам.
— Что происходит? Что вы нашли? — закричал он ещё на бегу.
— Профессор! Как хорошо, что вы сразу приехали! Смотрите! — один из археологов растолкал остальных и показал рукой вниз, в свежевырытую канаву.
Мугаби подошёл к самому осыпающемуся под ногами краю и заглянул вниз.
Рядом остановился японец, так же осторожно, вытянув шею, разглядывая находку.
Рабочие снимали грунт широкими ступенями — наиболее глубокий проход был сделан вдоль береговой линии, затем уступ чуть повыше, потом ещё и ещё. Всего ступеней было четыре, хотя никто не старался сознательно соблюдать правильность уступов, поэтому расстояния между ними были разные, высота тоже. Когда рабочие после перерыва спускались к самой глубокой части раскопок, чтобы продолжить углубляться в землю, то уступы обрушились, очень сильно, создав длинный оползень в сторону океана. И этот сдвиг грунта обнажил нечто такое, с чем никто из археологов в своей жизни пока что не сталкивался.
Огромный блок из жёлтого металла блестел из-под тонкого слоя песка, пыли и комьев земли. Хорошо просматривалась грань, длиной около трёх метров, и два прямых угла, обозначавших, по крайней мере, часть большой металлической конструкции правильной формы.
Соскальзывая и проваливаясь в рыхлый грунт по щиколотку, Мугаби спустился совсем близко к находке, жестом приказал прекратить суету вокруг и наклонился к блестящей поверхности. Внимательно рассмотрел угол и грань, дотронулся до металла рукой, сначала осторожно, потом смелее. Постучал по блоку костяшками пальцев. Прислушался. Задумчиво погладил подбородок.
— Что это может быть, профессор? — доктор Сузуки уже оказался рядом и так же осторожно дотрагивался до гладкой поверхности.
— Не имею ни малейшего понятия, господин Сузуки, — задумчиво ответил Мугаби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93