Однако, демонтаж оборудования базы являлся делом привычным и предстоял в любом случае — раз сигнал бедствия отправлен, то что-то уцелело. Тем большим оказалось их удивление, когда за затворами шлюзов из коридора навстречу вышло трое. Двое — то глупо улыбающиеся, то в следующую секунду безумно хохочущие, порядком заросшие мужчины, с перевязанными кровавыми тряпками конечностями. Еще — невысокий подросток, держащийся на приличном расстоянии от всех и серьезно и внимательно смотрящий на фигуры в скафандрах через прицел переделанного из автогена плазменного разрядника. Только тщательная демонстрация удостоверяющих личности документов заставила хмурого подростка опустить разрядник, после чего, оказавшись на борту корабля и, наконец, поверив в спасение, тот уснул прямо на полу кают-компании. Двух одичавших мужиков пришлось засунуть в медблок и держать под наркозом до самого конца полета, а мальчик, проспавший двадцать часов беспрерывно, не очень стремился делиться подробностями своего спасения. Удалось только выяснить, что спасшиеся вместе с ним взрослые через пару недель после катастрофы слегка сошли с ума и захотели поправить вопрос со свежими продуктами питания за счет самого младшего товарища по несчастью. Тому пришлось до прилета спасателя скрываться в темных коридорах верхнего уровня, прячась от бодрых кулинаров.Скоро спасатель, пройдя большую серию прыжков и опять заметая следы, сбросил посадочную капсулу на кислородный Китовый мир, сам уйдя в прыжок на одну из индустриальных планет, с целью продать останки базы задорого. В небольшой клинике злополучных вахтенных усыпили, введя им во время беспокойного сна по достаточной дозе токсичного грибного белка, а подростка, после выяснения обстоятельств, отправили в соответствующее учреждение — подростковый спортивно-оздоровительный лагерь на побережье. Адвентисты хорошим рабочим материалом не разбрасываются, а мальчик этот точно был именно такого сорта. *** — Отродье! Я вам ваше чувство юмора засуну так глубоко, что оно останется с вами навсегда, просто его уже никто никогда не увидит!! Десять лет учу, и каждый год находится пара умников, которые считают, что слизняк, положенный в редуктор учителя — это очень весело. А ведь они правы, это очень весело — когда на семидесяти метрах слизняк превращается в мелкодисперсную взвесь, которая попадает в легкие учителя, вызывая у того спазм дыхательной системы, и мучительную смерть от удушья. И не имеет никакого значения, что я проверяю, всегда проверяю свое оборудование. Факт. Но с этого момента, когда и на вашем уровне появились шутники — знайте, что любой из вас, в любой момент, может получить такого же слизняка в свою скубу или шноркель. И сдохнуть. А пока — каждому пятому выйти из строя.Из шеренги здоровенных шестнадцатилетних оболтусов, ежащихся на пронизывающем ветру, вышло шестеро, ровно одна пятая от общего состава. Естественно, я оказался в их числе, со своим-то везением. Учитель Эйвинд отвел всех в сторону, дал команду построиться, и объяснил, что нас ждет:— Для профилактики и общего оздоровления дисциплины нырнете на задержке дыхания на сто метров. Открутиться не удастся — навешу вам груза, закрою на замок и столкну в воду. На глубине ста метров вас будет ждать ключ, привязанный к шкерту. Привязываете груз к шкерту, отмыкаете ключом, и всплываете. Ни какой декомпрессии. Надеюсь, все останутся целы и проведут с шутниками разъяснительную беседу. Пошли. А остальные, которым, как они считают, повезло — строем на рыбоферму и по полторы нормы на сегодня.Спускаясь по прикрепленной к отвесной скале металлической лестнице к воде, и видя перед собой прыгающую вверх-вниз спину идущего впереди курсанта, я вдруг подумал о превратностях моей судьбы, складывающейся особым образом. Почти шесть лет назад я очутился на этой красивой, очень красивой жесткой планете, состоящей из суровой земли и не менее сурового, холодного и соленого океана. Не знаю уж, каким образом, но некоторые детали моего спасения с базы вперед меня донеслись до местных, и поэтому, когда я впервые нарисовался в казарме, меня не стали бросать со скалы на кучу птичьего помета и заставлять выпить ровно три литра соленой воды. Напротив, все мои будущие товарищи с большим интересом и скрытым уважением перезнакомились со мной и стали приставать ко мне только с одной целью — услышать непосредственно от участника событий все эти невероятные истории о подземных лабиринтах, о стрельбе плазмой, о расстреле рейдером космическом полете, и жизни на другой планете. Я предусмотрительно растянул все это года на два, и когда последний штрих моей фантазии, переплетенной с правдивыми подробностями, осел в ушах ребят, то уже смело мог сказать, что меня окружают друзья. Так и оставшись Клириком, любителем покрытых пылью энциклопедий и знатоком ответов на все случаи жизни, я очень быстро выдвинулся в первые ряды отличников подводного дела — подземелья научили меня ориентироваться в трех измерениях, а недостаток кислорода и низкое давление в базе подготовили мои легкие к хранению большого запаса воздуха. К тому же мне очень нравилось под водой, несмотря на то, что температура в океане редко поднималась выше семи градусов, и без мокрого костюма больше сорока минут в воде не выдерживал даже учитель Эйвинд. Учитель, ведущий нашу группу, Эйвинд, сам вышел из местных жителей, с молодости участвовал во многих громких делах, о которых, естественно, особо не распространялся, но при случае любил туманно намекнуть. Серьезное ранение и, как следствие, искусственная печень, требующая ежедневной промывки и смены картриджа, поставили точку на оперативной работе, но отнюдь не препятствовали учительству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119