ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Один или два раза (это было просто неподражаемо!) он взвивался на дыбы перед матадором, и Чисто должен был буквально выскальзывать из готовой обрушиться на него лавины грузного тела.
Эти двое артистов держали всех в таком напряжении, что пять тысяч праздных зевак не издавали ни звука, словно онемев, и только слышно было их дыхание, точно помпа работала. В конце концов это стало невыносимо. Оба они, человек и бык, поняли, что мы нуждаемся в передышке. И они перешли на буффонаду. Чисто отступил немного и начал дразнить Аписа словами. Апис же делал вид, что никогда не слыхал таких речей. Он изображал крайнее негодование. Зрители ревели от восторга. Затем Чисто перешел на другую игру. Он позволил себе вольности с коротким хвостом быка, на конце которого он повис, между тем как Апис делал пируэты.
Чисто словно вновь стал пастухом - грубым, беззаботным, жестоким, но понимающим. Апис же всегда был клоуном.
В продолжение этой игры Алис все время приближался к воротам, через которые быки входят на арену. Слыхали ли вы когда-нибудь, чтобы хоть один из них вышел живым через эти ворота? Однако мы с Кристофом понимали, к чему клонил Апис: он рассчитывал, что Чисто спасет его, подобно тому как он пощадил матадора. Жизнь дорога каждому. Артисту, который в одну жизнь проживает много жизней, она тем более драгоценна...
И Чисто не обманул быка. Когда никто в зале не мог уже больше смеяться, старый матадор внезапно накинул свой плащ Апису на спину, одной рукой обнял его за шею, а другую протянул к воротам - гордым жестом, который мог бы сделать разве что Вилламарти, молодой и самодовольный, но никак не простой пастух, и крикнул: "Сеньоры, откройте ворота для меня и моего маленького ослика..."
И они открыли, пропустили человека и быка и захлопнули створки за ними.
Что было потом!.. Все зрители, от мэра до последнего стражника, сошли с ума на добрых пять минут, пока не загремели трубы и на арену не выбежал пятый бык, не умеющий думать, черный андалузский бык. Его, вероятно, заколол кто-нибудь. Но я уже, мой дорогой друг, не смотрел больше на арену...
1 2 3 4 5 6
Эти двое артистов держали всех в таком напряжении, что пять тысяч праздных зевак не издавали ни звука, словно онемев, и только слышно было их дыхание, точно помпа работала. В конце концов это стало невыносимо. Оба они, человек и бык, поняли, что мы нуждаемся в передышке. И они перешли на буффонаду. Чисто отступил немного и начал дразнить Аписа словами. Апис же делал вид, что никогда не слыхал таких речей. Он изображал крайнее негодование. Зрители ревели от восторга. Затем Чисто перешел на другую игру. Он позволил себе вольности с коротким хвостом быка, на конце которого он повис, между тем как Апис делал пируэты.
Чисто словно вновь стал пастухом - грубым, беззаботным, жестоким, но понимающим. Апис же всегда был клоуном.
В продолжение этой игры Алис все время приближался к воротам, через которые быки входят на арену. Слыхали ли вы когда-нибудь, чтобы хоть один из них вышел живым через эти ворота? Однако мы с Кристофом понимали, к чему клонил Апис: он рассчитывал, что Чисто спасет его, подобно тому как он пощадил матадора. Жизнь дорога каждому. Артисту, который в одну жизнь проживает много жизней, она тем более драгоценна...
И Чисто не обманул быка. Когда никто в зале не мог уже больше смеяться, старый матадор внезапно накинул свой плащ Апису на спину, одной рукой обнял его за шею, а другую протянул к воротам - гордым жестом, который мог бы сделать разве что Вилламарти, молодой и самодовольный, но никак не простой пастух, и крикнул: "Сеньоры, откройте ворота для меня и моего маленького ослика..."
И они открыли, пропустили человека и быка и захлопнули створки за ними.
Что было потом!.. Все зрители, от мэра до последнего стражника, сошли с ума на добрых пять минут, пока не загремели трубы и на арену не выбежал пятый бык, не умеющий думать, черный андалузский бык. Его, вероятно, заколол кто-нибудь. Но я уже, мой дорогой друг, не смотрел больше на арену...
1 2 3 4 5 6