Но в их деле рано или поздно удача оставляет тебя. Теперь настала очередь «Бонни Паркер», и единственное различие между неуправляемым кораблем и капитаном Михалом Ковачем, беспомощно падавшим в атмосфере враждебной планеты, состояло в размерах воронки, которая останется после их падения на поверхность.— Где я? — требовательно спросил Ковач, и его шлем послушно спроецировал в проносящемся мимо воздухе голограмму отчета. Три километра до цели, что для него уже было неважно, и, согласно лазерному альтиметру, четыре километра семьсот метров до поверхности.Собственно говоря, это тоже не имело никакого значения, но цифры менялись не так быстро, как он ожидал. Он раскинул руки и ноги, это должно затормозить падение и, несмотря на тяжесть амуниции, в момент падения скорость вряд ли превысит тридцать метров в секунду.Связь по-прежнему работала, хотя в ушах стоял оглушительный шум помех, посторонние разговоры и раздражающий звук, напоминавший треск рвущейся ткани. Это действовало плазменное оружие.— Шестой — всем Охотникам, — прокричал Ковач в ларингофон. — Мы должны приземлиться к югу от цели, во всяком случае большинство из нас. Атакуйте южную сторону. Попробуйте собраться и обрушить часть стены. Хотелось бы обойтись без ненужных осложнений, но помните — если мы не будем действовать быстро, освобождать будет некого.Ковач набрал в легкие воздух. Потом сказал то, что осталось сказать.— Дельта Шесть, передаю тебе командование. Подтверди. Перехожу на прием.— Вас понял, Шестой, — ответил лейтенант Уокинг спокойным тоном — хотел бы Ковач, чтобы его голос звучал также спокойно. Уокинг не был старшим по званию, но прослужил в 121 — й дольше трех остальных офицеров, а артиллерийский взвод должен был первым достичь поверхности.— Пусть каждый прикончит за меня по одному лишнему хорьку, — сказал Ковач, слезы застилали бесполезные уже голограммы.Кто-то ухватил его за правую руку. Ковач поднял голову. Из-за опушенного щитка шлема он не мог узнать, кто это, но, без сомнения, это был Бредли. Сержант еще не включил свой статический разрядник. Но его ранец все равно не выдержит вес двух человек, особенно, если это десантники в полной амуниции. Такое уже пробовали не раз, и все кончалось тем, что обреченный на смерть утаскивал с собой на тот свет и товарища.— Отпусти! — крикнул Ковач, не включая переговорное устройство. Но мышцы Бредли были натренированы, дабы удерживать оружие даже в момент боевого приземления, и Ковач не смог вырвать руку.Тут за левую руку Ковача ухватилась капрал Сенкевич. Как раз в тот момент, когда Ковач удивленно оглянулся на нее, оба одновременно привели в действие свои разрядные катушки.Когда энергия начала поступать по длинным проводам, от катушек, с которых они разматывались, полетели фиолетовые искры статических разрядов. Статический заряд действовал наподобие своеобразного электрического рычага, создавая сильные отрицательные заряды на верхнем конце проволоки и внизу под самой катушкой. Их взаимное отталкивание старалось поднять человека, на котором крепилась катушка — до тех пор, пока стабильно работал силовой ранец.Статические разрядники были небезупречны. Прыгать с ними в грозу было так же самоубийственно, как и с обычным парашютом, хотя в первом случае главную опасность представляли молнии, а не воздушные потоки. С другой стороны десантник — или вернее искусственный интеллект десантных шлемов — мог изменять наклон проволоки и направлять спуск под углом до сорока пяти градусов, вне зависимости от направления ветра, достигая таким образом необходимой точности.Да, разрядники небезопасны, но в конце концов никто из тех, кто записался в Десантные Войска не рассчитывал умереть в своей постели.— Ничего из этого не выйдет! — крикнул Ковач, стараясь перекрыть шум рвущегося навстречу воздуха.— Лучше попробовать, чем потом всю жизнь корить себя! — крикнула в ответ Сенкевич. — Начинайте-ка выбирать местечко помягче.Оба десантника шли на сознательный риск, который, как они полагали, был частью их работы, впрочем, так же, полагал и Ковач, когда отдал новичку свою разрядную катушку. Что он еще мог сказать им?Какого черта! В конце концов, может, на этот раз у них получится.Вертикальный десант был достаточно опасной штукой даже в наилучших условиях, а ночная выброска — это опасность в кубе. Хотя лазерный высотомер и показывал Ковачу точную высоту, его глаза говорили, что они болтаются над черной бездной — и желудок верил глазам. В трех местах тьма нарушалась пятнами тускло-оранжевого света, но не было никакой возможности оценить их протяженность. Горящие города или горящие транспортные средства? А может, и горящие десантные корабли, вроде «Бонни Паркер», подбитые в воздухе зенитками халиан.Неожиданные вспышки выстрелов из плазменных орудий расцвечивали ночь с такой интенсивностью, что перед глазами еще долго продолжали мерцать голубые пятна. Чуть реже внизу возникали пятна послесвечения. Еще реже в точке попадания возникали вторичные взрывы, белые, оранжевые или пузырчато-красные. Но звук даже самых сильных взрывов достигал ушей Ковача как замедленный и приглушенный рокот, еле слышимый за шумом воздушного потока.Ему казалось, что они падают строго вертикально.— Топ, ты направляешь куда-нибудь? — спросил Ковач, когда на высотомере четырехзначные числа сменились продолжающими быстро убывать трехзначными.— Вы с ума сошли? — поинтересовалась Сенкевич прежде, чем Бредли успел ответить. — У нас хватает забот с тем, чтобы не дать проволокам перепутаться. — После паузы она виновато добавила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108