Но то, что он увидел, оглядевшись, повергло капитана в еще большее изумление: ни одного движущегося робота на обшивке вражеского корабля. Один ноль в пользу «Красной Лошади».Инглиш включил запасное переговорное устройство, в котором раздался еле слышный голос Сойера.— Наши потери, Сойер?— Капитан, у меня один убит, двое ранены, но способны передвигаться, а трое уже внутри корабля.— Завершаем операцию. — Инглишу так же мало хотелось спускаться внутрь синдикатовского судна, как лезть в берлогу хорьков. Или даже еще меньше: хорьки по крайней мере испытывают боль, когда умирают.Он ненавидел эти проклятые войны с использованием искусственного интеллекта. Когда-то очень давно Инглиш мечтал убивать хорьков: косматых злобных чудовищ, живо интересующихся человеческой анатомией. Но он никогда не собирался воевать с электронными устройствами. И уж тем более с человеческими существами.А теперь руководство решило, что флот и его пехотинцы будут бок о бок с хорьками сражаться против Синдиката. Инглишу это глубоко претило: убивать людей противоестественно.Порой он просто сгорал от желания обнаружить человека из армии Синдиката в одной из тех цистерн, которые его рота вскрывала для СЕРПА, ОПСКОМ (Агентство космических коммуникаций), ИСА (Агентство Стратегической Разведки) и других шпионских ведомств со сложными аббревиатурами. Вытащить синдика оттуда и добиться у него ответа на больной вопрос: что, черт возьми, произошло и почему люди стали врагами людей.Но потом Инглиш вспоминал, кто он такой и для чего здесь находится. Вспоминал, что он — капитан команды морских пехотинцев и что его роту с чьей-то легкой руки сделали диверсионным подразделением Флота, выполняющим задания особой сложности.И все-таки, даже будучи десантником, Тоби Инглиш никогда не хотел убивать себе подобных. Он по-прежнему считал, что это не его дело. Собственного врага — например, шпиона по имени Грант — он, возможно, хотел бы застрелить. Но как можно уничтожать совершенно незнакомых людей, к которым не испытываешь личной ненависти? Преобразовав 92 — ю роту в спецподразделение технокоммандос. Грант и его дружки из команды Восьмого Шара отправили пехотинцев убивать. И Инглиш был бессилен этому воспротивиться.Но если бы ему посчастливилось когда-нибудь захватить в плен человека Синдиката, если бы выдалась возможность побеседовать с таким человеком, он наверняка задал бы этот проклятый вопрос: как получилось, что они даже не пытаются вести переговоры по урегулированию.Этого Инглиш никак не мог взять в толк, так же как и никто из его единомышленников. Ведь если Синдикат — человеческое сообщество, значит, с ним возможно договориться, вместо того, чтобы вести изнурительные войны за территории, имущество и сырьевые базы.Такая бессмыслица просто в голове не укладывалась.Но сейчас было не самое подходящее время размышлять на подобные темы. Прорвавшись через защитную решетку Фарадея, они снова обнаружили, что в темном, лишенном воздуха чреве огромного корабля, где можно было перемещаться, лишь включив приборы инфракрасного излучения, нет никого, кроме роботов. Роботов всех разновидностей — некоторых капитан прежде никогда не видел, и принцип их работы был ему непонятен.Зато ИИ в них разбирался. Когда с роботами было покончено. Дельта Инглиша возглавил оставшихся в живых, и десантники занялись уничтожением автономных станций и боксов, переплавкой огромных мотков кабеля.Во время поиска и уничтожения Инглиш должен был наблюдать за сетчатым изображением на командно-контрольном дисплее, следя, чтобы никто из ребят, ведущих неприцельную стрельбу невидимыми лучами, не попал по своим. Все это время в переговорном устройстве раздавался чей-то протяжный вой, кто-то неестественно глубоко дышал и заходился в надрывном, клокочущем кашле.Пока они действовали внутри корабля Синдиката, Инглиш так и не смог установить связь с «Хэйгом». Молчал и МТНО, хотя, как утверждал ПИ, Модуль оставался на месте, ожидая их.Наконец, когда брюхо корабля было вспорото и Дельта Инглиша получил все, чего ждал от операции, в наушниках раздался голос ИИ:— Дельта Два, принимайте командование.Инглиш всегда ненавидел своего Дельта. Капитан давно уже решил, что будет разговаривать с ним только в случае крайней необходимости. Было что-то оскорбительное в этом механическом голосе.Потери они понесли немалые. Часть оборудования сгорела. Люди подверглись радиационному и микроволновому излучению. Их тела настолько обгорели, что каждое движение отдавалось нестерпимой болью, заставлявшей плакать или стонать. У двоих пехотинцев скафандры и оснащение пришли в полную негодность.Но, выбравшись из чрева корабля, Инглиш убеждал себя, что все это не напрасно: когда-нибудь МТНО сможет захватить и доставить в тыл для изучения пилотируемый человеком корабль Синдиката.Подобные операции всегда были обычным делом: каждая из воюющих сторон старается захватить оснащение противника, изучить вражескую технику, пытается сконструировать противосистемы — и никого не волнует, сколько подчиненных погибнет ради выполнения этой задачи, сколько оружия будет сожжено.Инглишу нужно было позаботиться о трупе Гинесса. Теперь, когда девяносто вторая рота находилась внутри катера, на огромной скорости мчащего их к «Хэйгу», когда включилась искусственная гравитация, тело Гинесса, привязанное за тросик, больше не будет плавать в воздухе, натыкаясь на раненых и заставляя их стонать от боли. Гинесс не так уж долго воевал под его командованием, и Инглиш не знал, есть ли у сержанта семья. Это он выяснит из файла, вставленного в шлем погибшего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97