— Прошу прощения, граф. Вы не хотите попрощаться со мной?
— А, это вы, шевалье! — я узнаю де Шома, — Вам что, так уж необходимо, чтобы я отдал вам долг вежливости?
— Видите ли, граф, я получил приказ выпустить вас и эту даму из замка. Как видите, из замка вы вышли. Но, если вы помните, я — ваш должник. Я должен вам сабельный удар или удар шпагой, как вам будет угодно. Я не люблю ходить в должниках.
— Хм! Насколько мне известно, вы уже попытались вернуть этот долг графу де Легару. С тех пор, как я понимаю, наросли проценты. Стоит ли наращивать их дальше?
— Довольно! Вы будете драться, или мне надо прибегнуть к крайним мерам?
— Знаю я ваши крайние меры, — ворчу я, слезая с коня и обнажая шпагу, — Несравненная, я не задержу вас. Это не займёт много времени.
Вижу, что де Легар направляется к нам, и делаю ему знак рукой, чтобы он не вмешивался. Тот останавливается шагах в тридцати и с интересом наблюдает за нами. Встаю в позицию. Не в ту позицию, которая принята в этой эпохе, а в ту, которую фехтовальщики будут принимать лет через четыреста или пятьсот. Я не собираюсь размахивать шпагой, я просто заколю его, и всё.
Де Шом принимает примерно такую же позицию. Несколько секунд мы с ним только чуть-чуть шевелим кликами, выбирая направление для атаки. Никакого взаимного прощупывания. Мы оба прекрасно знаем, что за соперник перед нами. Любая атака может стать последней: и для того, кого атакуют и для самого атакующего. Это как уж повернётся.
Де Шом делает стремительный выпад, стремительный как бросок змеи. Парирую и мгновенно контратакую. Де Шом отбивает атаку. Со стороны это выглядит, наверное, так: соперники дернулись, дважды лязгнули клинки, и соперники снова стоят в прежних позах.
Еще одна атака де Шома, уже в другой сектор. Защита, контратака. Де Шом отбивает, но я тут же атакую снова. Этого он не ожидал и вынужден отступить. Не давая ему опомниться, я снова стремительно атакую. Но на этот раз он начеку и контратакует настолько опасно, что я с трудом отвожу его клинок в сторону. Отвожу, но всё-таки не до конца. Шпага де Шома задевает моё левое плечо. Время побери! С ним надо быть действительно поосторожнее. В глазах де Шома загорается злорадный огонёк: он увидел мою кровь.
Рано радуетесь, шевалье! Атакую ещё раз… Ну и наглец! Он пошел на встречный выпад! Резко отскакиваю назад. Де Шом, преследуя меня, повторяет атаку… Вот ты и попался, шевалье! Твой выпад слишком длинный. Отвожу его клинок влево и тут же делаю стремительный, подобный распрямляющейся пружине, выпад. Шпага де Шома у меня за спиной, он не успевает взять защиту. А мой клинок вонзается ему в горло.
Де Шом хрипит и падает на колени. Выдёргиваю шпагу из раны, и шевалье валится лицом вниз как подкошенный. Всё. Вкладываю шпагу в ножны и, взяв под уздцы своего и Нининого коней, иду навстречу де Легару. Мы обнимаемся. Де Легар целует руку Нины. От группы золотых мушкетеров отделяется сержант и подходит к нам.
— Сержант де ла Кост, — представляет его де Легар и тихо добавляет, — Он же Генрих Краузе.
Мушкетеры и артиллеристы остаются на позициях, а мы вчетвером едем в ближайшее село. Там, на постоялом дворе, нас ждёт обед.
— Мы ждали вас, — рассказывает де Легар, — Нас предупредили, что вы вот-вот должны выйти. Нина, в вашей комнате всё готово: и ваше платье и горячая вода. Вам, наверное, уже надоело изображать из себя мушкетера. Государыня прислала из вашего гардероба всё, что необходимо.
Нина, улыбкой поблагодарив де Легара, уходит в свой номер. А мы, выпив ещё по стакану вина, совещаемся.
— Сейчас будешь рассказывать про свои похождения или до Монастыря отложишь? — интересуется Андрей.
— Давайте лучше, поскорее домой, — предлагает Генрих.
— Вообще-то, я не возражаю, — соглашаюсь я, — Меня здесь удерживает только одно. Я обещал его преподобию превратить его замок в кучу дымящегося щебня.
— Обещания надо выполнять, — говорит Андрей, — Но я полагаю, что Саусверк с де Легаром смогут сделать это и без нашей помощи.
— Тем более, что самого Маринелло там уже нет. Они сворачивают свою работу здесь.
— Серьёзно? А ты откуда знаешь?
— Мне он сам об этом сказал.
— Допекли мы их! Тогда тем более нам нечего здесь делать. Магистр, ты слышишь нас?
— Слышу, слышу.
— Мы готовы возвращаться.
— Подожди, — останавливаю я его, — А с Ниной попрощаться! Раз ЧВП сворачивает здесь работу, то мы с ней больше не встретимся.
— И то верно, — соглашается Андрей, — Магистр, возвращение откладывается до вечера.
— Время с вами, бабники! Прощайтесь со своей Матяш. Должен сказать, она этого заслуживает.
Глава VIII
Если ворон в вышине,
Дело, стало быть, к войне.
Б.Ш.Окуджава
Когда я завершаю рассказ о своих подвигах на Плее, среди собравшихся воцаряется молчание. Только что я рассказывал под несмолкаемый гомон уточняющих вопросов, междометий: то удивлённых, то восхищенных, то недоверчивых; под реплики и обмен мнениями. А сейчас все они словно умерли. Я понимаю, что сейчас все проигрывают ситуацию, в которой оказались мы с Леной, через себя и прикидывают: какое решение приняли бы они сами и как повели бы себя, и смогли бы выпутаться из всей этой истории.
Первым нарушает молчание Жиль. Он подходит, поднимает меня за плечи из кресла и крепко обнимает:
— Андрей, ты второй раз возвращаешься к нам оттуда, откуда, в принципе, вернуться невозможно. Первый раз против тебя были слепые силы Природы, и ты победил их, благодаря своему мужеству и настойчивости. В этот раз против тебя была злая воля наших врагов. Но ты сумел воспользоваться ничтожнейшим шансом… Что я говорю? Ты сам создал этот шанс и не только сам спасся, но и спас своего товарища!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155