А сейчас, когда там появились эти дивизии, он стал в три раза сложней и опасней. Решение напрашивалось само собой: должны идти ребята из той же пятёрки. Да вот только согласятся ли они? Я прекрасно понимал, почему начштаба так на меня смотрит. Две недели назад вышел приказ об увольнении в запас нашего призыва, «дембельский приказ». Теперь майор уже не мог просто приказать: «Пойдёшь ты и такие-то». Он ждал моего решения.
— Я поведу пятёрку, — сказал я.
— Но ведь… — начал, было, начштаба
— А кто ещё там сможет пройти, Александр Кузьмич? Посылать туда молодняк? Вам что, хочется писать родителям: «Ваш сын пропал без вести»?
— Ну, что ж. Я так и думал, что ты примешь именно такое решение. Кого возьмёшь с собой?
— Поговорю со стариками.
— Только учти, для вас это дело сугубо добровольное.
— Ясное дело. Возьму только тех, кто согласится. Дайте мне слепыша.
«Слепышом» мы называли карту предполагаемого района выхода, но без каких-либо условных обозначений и более крупного масштаба. Надо было принять меры предосторожности, чтобы никто, даже случайно, не узнал: куда именно планируется выход.
Я не мог точно сказать, как в этих обстоятельствах поступил бы Владимир Лавров, скорее всего, он принял бы такое же решение. Но я, Микеле Альбимонте, прибыл сюда и временно стал старшим сержантом Лавровым, исполняющим обязанности командира взвода разведки, для того, чтобы исключить всякие случайности. Слишком много здесь ставилось на карту, и майор Лукьяненко нисколько не сгущал краски, он и сам до конца не знал ещё какие гибельные могут быть последствия в случае неудачи. Задача была далеко не простая. Когда я на карте прикидывал маршрут, я ещё раз вспомнил, как обыгрывал его, моделируя на компьютере. И сейчас, мысленно представляя участки китайской территории, я вспоминал; как мельтешили картинки, как раздваивались и даже троились изображения. Всё это говорило о том, что в этой операции очень большую роль будет играть элемент случайности. В таких ситуациях всё зависит от агента, от уровня его подготовки, способности контролировать обстановку и хладнокровно выкручиваться из нестандартных ситуаций. Без ложной скромности я мог сказать, что в настоящее время в Монастыре таких хроноагентов можно было пересчитать по пальцам одной руки. И я был в их числе.
В казарме я собрал «стариков», с которыми Лавров весной ходил на этот участок, и мы прошли в канцелярию пятой роты. Там сидел старшина миномётной батареи и корпел над какими-то таблицами. Под потолком слоями стлался сигаретный дым.
— Витёк, передохни и покури где-нибудь в другом месте. Нам потолковать надо, — сказал я.
— Понял, разведка, — Виктор Бондаренко поднялся из-за стола и потянулся, — Посекретничайте, я вам мешать не буду.
Подождав, пока он выйдет, я разложил на столе «слепыша» и тупым концом карандаша обвёл район предстоящего поиска.
— Узнаёте?
— Как не узнать, — ответил за всех Гриценко, — Еле ноги оттуда унесли. До конца дней своих помнить буду. А что, Старый, опять туда, к волку в зубы?
— Туда, Вася, туда, — подтвердил я, — Только сейчас дело предстоит веселее чем прежде.
Я коротко обрисовал обстановку и задачу, поставленную начштабом. Ребята призадумались. Цыретаров достал пачку сигарет и протянул нам. Это была «Прима» Рижской табачной фабрики. Совершенно вне всякой связи мне подумалось, что одно Время разберётся в извилистых тропинках армейского снабжения. Надо же! Везти сигареты через всю страну: из Риги в Читинскую область. Цыретаров затянулся, выпустил через ноздри густую струю дыма и, покачав головой, проговорил с усмешкой:
— Надо же, как просто! Пройти через посты, боевые порядки дивизии, через минные поля; всё рассмотреть, взять языка и вернуться обратно. Легче чем высморкаться.
— В том-то и дело, Гриша, — заметил я, — что высморкаться иногда бывает гораздо труднее.
Мы рассмеялись, вспомнив далеко не смешной эпизод. Минувшим летом Лавров, Цыретаров и Ягомост ночью лежали в густой траве в десяти шагах от китайского патруля. Патрульные постояли, закурили и прошли совсем рядом, едва не наступив на разведчиков. Один из китайцев задел куст какой-то травы, и Цыретаров непроизвольно вдохнул едкую пыльцу. Несколько минут он зажимал нос и рот и корчился, подавляя кашель и чихание. И только, когда китайцы завели мотор своего джипа, дал себе волю. Это были ужасные минуты. Но когда всё, в том числе и переправа через Аргунь, осталось позади, этот случай из жутких сам по себе превратился в забавные. А тогда нам было далеко не до смеха.
— Ну, шутки шутками, — сказал Ягомост, — чихай, не чихай, а задачу сполнять всё одно надобно.
— Надо, — поддержал его Корнеев, — Только вот как? Если мы тот раз еле выбрались; то сейчас, когда там ударная дивизия сосредоточилась, те, кто местности не знает, ни за что там не пройдут. Послать туда молодняк, всё равно, что на верную смерть их отправить.
— Ну, положим, у нас шансов там тоже будет не много, — возразил Цыретаров.
— Пусть и не много, — ответил ему Васильев, — но у нас хоть какие-то шансы, да есть, а им вообще ничего не светит. Старый, короче, кто пятёрку поведёт?
— Я поведу.
— С этого и надо было начинать, тогда и базарить было бы не о чем. Мы с тобой и пойдём. Ты ведь не случайно нас сюда собрал.
— Конечно, не случайно. Только, вы ведь знаете, что приказать нам идти туда сейчас уже никто не может. Мы своё уже отслужили.
— Так что? Нам дембельские чемоданы собирать и смотреть, как молодняк на тот свет отправляется? — возмутился Корнеев, — Даже если и ты с ними пойдёшь, ты же не заговорённый. Мало ли что случится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144