Видимо, что-то интересное и смешное. Светлана слушала очень внимательно и иногда смеялась. Через полчаса Бакаев расплатился по счету, и они стали собираться. Он помог Светлане надеть пальто, девушка натянула перчатки и накинула капюшон (на улице, пока они сидели, пошёл снег). Я снова занял позицию в вестибюле станции и вошел в тот же вагон.
И тут я увидел Чеснокова. Бакаев со Светланой стояли у самой двери, готовясь выйти на следующей станции. А Чесноков прислонился спиной к противоположной двери и с равнодушным видом рассматривал рекламное объявление над входом в вагон. Я подошёл поближе и сделал вид, что изучаю схему линий метро, а сам внимательно наблюдал за Чесноковым. При этом я ухватил рукоятку пистолета и снял предохранитель. Патрон я дослал ещё в переулке.
Поезд остановился, двери открылись, и мы вышли на перрон. Я занял позицию сзади Чеснокова, который, обгоняя других людей, приближался к Бакаеву. Прозвучало объявление: «Осторожно! Двери закрываются!» В этот момент перрон наполнился грохотом, подходил встречный поезд. Я уловил движение правого локтя Чеснокова и тут же выстрелил ему в левую лопатку. Тот свалился, не издав ни звука.
— Что такое? Что с человеком? — послышались голоса, — Скорую надо вызвать! Человеку плохо!
Бакаев со Светланой остановились.
— Что случилось?
— Наверное, сердечный приступ. Надо вызвать Скорую, — ответил я.
Светлана присела возле Чеснокова, сняла перчатку и стала нащупывать пульс. Её лицо приняло озабоченное выражение.
— По-моему, Скорая ему уже не нужна.
К нам подбежали дежурная по станции и милиционер.
— В чем дело?
— Видимо, сердечный приступ, — ответила Светлана, — Он уже мёртв.
— Так, — констатировал сержант, — Кто видел, как это случилось?
Он присел возле трупа и расстегнул на нём куртку, чтобы найти какие-нибудь документы.
— Э! Да он при оружии! И пистолет на взводе, предохранитель снят!
Я взял милиционера за локоть.
— Сержант, отойдём на пару слов. Этого человека убил я. Вот моё удостоверение, оставьте его у себя. По нему вы меня всегда найдёте. Здесь и номер пистолета, и адрес, и всё прочее. Я охраняю выдающегося ученого, и сегодня предотвратил покушение на него. Ты и сам всё уже понял. А вот пистолет, извини, пока не отдам. Я должен довести его до безопасного места. Кто знает, не ждут ли его ещё кто-нибудь. Не бойся, пистолет я не выброшу. Я не киллер, это — мой рабочий инструмент.
Сержант внимательно изучил моё удостоверение.
— У Пелудя служишь? Знаю его, деловой мужик. Ладно, ступай со своим подопечным. Утром обязательно приди в отделение, — и многозначительно добавил, — Во избежание крупных неприятностей.
— Непременно.
Я подошел к Бакаеву и Светлане.
— Пойдёмте, Николай Петрович. Нам здесь больше нечего делать.
— Борис, это — вы? — удивился, узнав меня, Бакаев, — Как вы здесь оказались?
— Не совсем Борис. А оказался вовремя и, как видите, не зря. Пойдёмте.
— Что значит: не совсем Борис? Я не понял вас.
— Пойдёмте, пойдёмте. Я всё вам объясню. Да пойдёмте же! Я слишком долго отсутствовал, как бы ребята тревогу не подняли.
Но тревога была уже поднята. В квартире Золотаревых нас встретил разъярённый Пелудь.
— Ну, и как прикажете это понимать, Николай Петрович? Шутки шутите? Какое мальчишество! Я ребят инструктирую: глаз с вас не спускать, все варианты просчитывать, все опасности предвидеть. А вы! — Пелудь безнадёжно махнул рукой и повернулся ко мне, — Ну, а ты где пропадал? Ребятам сказал, что только дом обойдёшь и сигарет купишь, а пропал на целый час! Что, служба надоела?
— Не шуми, Женя, — вступился за меня Бакаев, — Борис меня сопровождал и, оказалось, не зря.
Я коротко рассказал Пелудю об инциденте на станции метро. Майор только головой покачал и снова набросился на Бакаева:
— Вот видишь, Николай! А ты всё жаловался, что я тебя слишком жестко опекаю. Этот тип тебя давно пас и вычислил именно тот момент, когда ты будешь без прикрытия. Скажи спасибо, что Борис тебя случайно заметил и пошёл за тобой. Сейчас бы не киллер, а ты лежал с пулей в сердце.
— Всё это так, Женя. Согласен, я вёл себя глупо и неосмотрительно. Но в этом деле есть ещё один непонятный момент. Борис сказал мне, что он не совсем Борис. Я правильно передал ваши слова?
Я кивнул, а Пелудь уставился на меня подозрительным взглядом. Что это с Гришиным? Уж не стал ли он часом покалываться? А я прикинул: то, что я собирался сказать Бакаеву, вполне можно услышать и Пелудю. Тем более, что после сегодняшнего покушения он не отойдёт от босса ни на шаг. По крайней мере, в ближайшие часы. Да оно и к лучшему. Пусть проникнется ещё большей ответственностью. Тем временем, девушки накрыли стол. Я удивился, как держится Светлана. Она только что была свидетелем покушения на Бакаева, только что пыталась нащупать пульс у убитого мною киллера. И как быстро она восстановила душевное равновесие! Правда, не до конца, решил я, присмотревшись. Она сняла только пальто и перчатки и ходила по квартире в ботинках. Я опять прикинул последствия и пришел к выводу, что если истину узнают два человека, то ещё трое погоды не сделают и катаклизма не вызовут. Девушки пригласили нас к столу. Пелудь разлил по бокалам вино и сказал:
— Ну, Борис, или как тебя там? Мы ждём объяснений.
— Прежде всего, представлюсь. Я не Борис Гришин, сотрудник вашей охраны; я Андрей Злобин, хроноагент экстракласса. Правда, это не на долго. Свою задачу я почти выполнил, и уже завтра я снова буду Борисом Гришиным на все сто процентов.
— Что это значит? Что такое «хроноагент»? Будьте любезны объяснить, — спросил Бакаев.
— Николай Петрович, ваши работы в области изучения физики Времени вплотную приблизились к открытию и обоснованию существования Миров с параллельным временем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144