— Нормальных людей за душу берет, а его за то, что и повторить-то неудобно.
— Вот попадешь ко мне на стол, я тебя за него чуть-чуть трону, тогда поймешь, о чем я.
— Тьфу! Тьфу! Тьфу!
— Не отплевывайся! От этого на войне никто не застрахован. А вот тебе, старшой, не кажется, что ты сам себе противоречишь? Сам пел: “И любовь не для нас, верно ведь. Что важнее сейчас? Ненависть!” А сам смотри, как моего хирурга обхватил. Того и гляди, спрячет в карман и убежит!
— Завидовать дурно, — назидательно отвечаю я.
— Да не завидую я, а радуюсь, на вас глядя. Это же такая редкость сейчас — быть вместе. У меня жена с сыном в Сенгилее, под Ульяновском. Когда их теперь увижу?.. Но вот смотрю на вас, и душа отогревается, значит, и мне повезет когда-нибудь.
На окраине села Оля задерживает меня. Гучкин увлекает Сергея вперед.
— Пусть посидят, поворкуют. А мы с тобой, старшой, дойдем до хаты, покурим и по пятьдесят граммчиков примем, вдогонку.
— Идет! — соглашается Сергей. — А вы не задерживайтесь.
Оля провожает их глазами и прижимается ко мне. Ее губы находят мое ухо и, обдавая жаром, шепчут:
— Андрюша, кто знает, когда мы еще встретимся…
Сергей с Гучкиным сидят на крыльце хаты в обнимку и поют в два горла:
— Колос в цвет янтаря, успеем ли? Нет, выходит, мы зря сеяли…
Рядом, на бумаге, две кружки, фляжка, хлеб и ломтики сала.
— Пришли? Быстро же вы попрощались, мы с Серегой не успели фляжку, прикончить.
— Ну и слава богу. А то до вылета чуть больше пяти часов осталось, — говорю я.
— Тогда присоединяйся. Рванем на посошок. — Гучкин наливает в кружку спирт. — Хорошие вы мужики. Дай вам бег никогда нам в лапы не попадаться.
— Спасибо, — благодарю я и залпом выпиваю спирт.
Сергей протягивает мне ломтик сала:
— Зажуй.
Они с Гучкиным выпивают еще, мы, все четверо, расцеловываемся и расстаемся.
Серега напевает вполголоса:
— Я — “Як”, истребитель, мотор мой звенит…
— Смотри, завтра в голове зазвенит. Увлекся ты сегодня.
— Будь спокоен, ведущий. Когда-когда, а завтра-то ты “Мииирр вашему дому” от меня не услышишь.
— Надеюсь.
Глава 13
What bloody man is that?
W.Shakespear
Кто этот окровавленный солдат?
В.Шекспир (англ.)
С рассвета до обеда дважды вылетаем на прикрытие штурмовиков, которые утюжат боевые порядки немцев, пытающихся перерубить пробитый за ночь коридор. По этому коридору выходят остатки 39-й дивизии.
Возвращаясь второй раз, вижу, что на аэродроме стоят два темно-зеленых “Ли-2”, а на краю поля — несколько грузовиков. Это для госпиталя. Мы быстро обедаем и едем в Большие Журавли.
Там нас уже ждут. Разобраны операционные столы, светильники и прочая медицинская техника. Ребята начинают грузить все это добро в машины, а я подхожу к Гучкину.
— Ольга где?
— Там, в хате, — машет он рукой, — собирается.
Ольгу я застаю стоящей посреди комнаты с двумя вещмешками: своим и Гучкина.
— Вот, — объясняет она, — чемодан свой под инструментарий отдала, а свое добро оставлять приходится. В вещмешок не входит. Беру только самое необходимое.
Я вижу, что возле койки стоят ее красные туфельки, а на подушке лежит белый газовый шарфик. И туфельки, и шарфик были на ней в тот день, когда мы с ней познакомились.
— Это тоже оставляешь?
— А зачем мне это сейчас? Я же не на войну ехала. Думала, еще на танцы схожу, а теперь… — она машет рукой.
— Сходим еще, — твердо говорю я. — А оставлять их не годится. Они же совсем новые. Дня через два их какой-нибудь Ганс своей фрау как трофей отправит. Я захвачу. Они много не весят, за бронеспинкой в “Яке” уместятся. Встретимся еще раз, отдам, и пойдем с тобой на танцы.
Ольга смеется, а на улице уже сигналят машины. Я сую туфельки и шарфик под комбез, беру вещмешки, и мы выбегаем на улицу.
Несколько рук подхватывают Ольгу и помогают ей забраться в кузов. Закидываю мешки и пристраиваюсь рядом.
На аэродроме, в таком же быстром темпе, загружаем “Ли-2”. Я подхожу к командиру, наблюдающему за погрузкой.
— Куда летите, капитан?
— В Шклов, — коротко отвечает он.
К нам подходит Лосев.
— Уже готовы? Отлично! Надо бы вам кого-то в прикрытие дать, в районе Кличева “Нибелунги” рыскают, — говорит он капитану.
— Товарищ подполковник! — обращаюсь я к Лосеву. — Пошлите нас с Николаевым. Нашей эскадрильи все равно в боевом расписании нет.
— Отлично! — Лицо Лосева проясняется. — Вот вам, капитан, и прикрытие.
— Прикрытие? — Капитан недоверчиво смотрит на меня. — А ты, сокол, при виде “Нибелунгов” в штаны не наложишь?
Я теряю дар речи, но меня выручает командир:
— Выбирайте выражения, капитан! Старший лейтенант Злобин и его ведомый на пару уже около тридцати фашистов на землю спустили.
— Тьфу, дьявол! — конфузится капитан. — Извини, старшой, я совсем забыл, что с “молниями” дело имею.
— Ничего, капитан, я не обидчивый. Ты только скажи своим стрелкам, чтобы помалкивали, если “мессеров” увидят. А то у них сразу глаза блюдцами и давай палить как оглашенные. У нас так в первый день войны командира звена свои же и сбили.
— Будь спокоен, старшой, упрежу.
— Вот и хорошо. Серега! Скажи техникам, пусть машины готовят, пойдем на сопровождение до Шклова.
Подхожу к “Ли-2”, возле которого стоит Ольга. Кладу ей руки на плечи и целую в лоб, глаза, губы.
— До свидания.
— Скоро ли оно будет, это свидание?
— Чувствую, что не за горами. Ну, мне пора.
— Куда ты?
— Мы с Сергеем вас до Шилова сопровождать будем.
— Здорово! — радуется Ольга. — У тебя номер двадцать седьмой?
Я киваю и иду к стоянке.
Через десять минут “Ли-2”, один за другим, идут на взлет. Взлетаем и мы с Сергеем. Я пристраиваюсь справа и чуть выше того “Ли-2”, в котором летит Ольга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167